Читать книгу - "Работорговцы - Альберто Васкес-Фигероа"

–В таком случае… —вмешался Гаспар Ройтер. – Думаю, будет разумно, если я отправлюсь вперёд, чтобы удостовериться, что они не готовят засаду.

Все взгляды обратились к Селесте, которая лишь едва заметно кивнула в знак согласия.

– Возьми двенадцать человек, – сказала она. – Но при первых признаках опасности возвращайся. – Затем она повернулась к первому помощнику, указывая на мага: – Обеспечьте им хорошее жилье, но не упускайте их из виду. Он кажется искренним, но лучше не доверяться. С этого момента каждый должен находиться на своём посту, быть внимательным и вооружённым. Двойная порция рома по окончании дежурства.

Спустя несколько минут оба корабля кипели деятельностью: раздавались приказы, спускали на воду шлюпку, открывали порты пушек, которые уже несколько дней были готовы к бою.

Только один человек на борту, казалось, не поддался всеобщему волнению. Он продолжал спокойно разваливаться в своём кресле и заговорил лишь тогда, когда заметил, что остался наедине со своей дочерью.

– Каково это – накануне стать «королевой»? – спросил он с улыбкой.

– То же самое, что быть накануне превращения в труп, – резко ответила Селеста. – Я настолько близка к одному, как и к другому, и уверяю тебя, ни один из вариантов меня не привлекает.

– В таком случае… зачем мы здесь?

– Вопрос не в том, «зачем мы здесь?», а в том, «для чего мы здесь?» На это я могу ответить, – сказала она с удивительным спокойствием. – Мы здесь, чтобы попытаться остановить порабощение тысяч людей.

– А что будет потом? – настаивал старик. – Ройтер прав: уничтожить одну тиранию и уйти – значит уступить место другой. Ты собираешься остаться?

Его дочь несколько раз кивнула, и её выражение лица выдавало, что это было тщательно обдуманное решение.

– Мы останемся, – сказала она. – Но не как тираны, сменяющие тиранов, а как люди, стремящиеся доказать, что существует другой способ взаимоотношений. Очевидно, что взаимное уважение и гармоничное сосуществование между людьми разных рас, племён и верований – это не дар богов, а обязанность, которую мы должны развивать и даже навязывать сами. Это наша миссия.

– Не слишком ли амбициозно?

– Как говорил брат Ансельмо, миссии никогда не бывают «слишком амбициозными». Проблема в том, что те, кто должен их выполнить, часто бывают слишком конформными и рано или поздно находят удобное оправдание, чтобы отступить. Если брат Педро Мария Клавер, не имея других оружий, кроме веры, молитвы и бесконечного сострадания, смог пробудить столько сознаний, почему мы не можем добиться того же, если нас много, и у нас есть корабли, ружья и пушки?

– Возможно, потому что нам не хватает самого главного, – заметил её отец. – Веры и сострадания. Без них мы ничего не добьёмся. Я никогда не слышал, чтобы души пробуждались от пушечных выстрелов.

– Возможно, души и нет, но сознания – да, – возразила она тем же тоном. – Если церковные колокола никогда не призовут к борьбе с рабством, то, возможно, стоит начать это делать пушкам.

Мигель Эредия с трудом поднялся, так как в последнее время любое усилие давалось ему с трудом. Подойдя к окну и взглянув на бескрайний лес массивных, обнажённых баобабов, простиравшийся вдоль правого берега реки, он почти неслышно прошептал:

– Есть кое-что, о чём ты даже не подумала.

– И это?

– Возможность поражения. Что будет, если воины Мулай-Али уничтожат нас?

– Всё закончится очень быстро, – спокойно признала она. – Пара дней, максимум. И в таком случае я не рассчитываю, что кто-то из нас останется в живых.

– И тебя это не беспокоит?

– Смерть…? – С любопытством переспросила Селеста. – Конечно. Почему бы мне это отрицать? Но больше меня беспокоит перспектива стать одним из тех, кто проживает дни, недели и месяцы, как простой отсчёт от рождения до смерти. Стареть, будучи чуть более чем растением, – вот что меня действительно пугает. Я предпочитаю короткую, но насыщенную жизнь, даже если всё закончится завтра.

– Ты могла бы сделать многое, не доходя до этого.

– Например что? – спросила она с оттенком агрессии. – Стать женой и матерью, подарить тебе кучу внуков и раздавать деньги бедным? Мы уже это обсуждали, и я не этого хочу. – Она повернулась к окну и широким жестом указала наружу. – Возможно, я хочу доказать, что обычная женщина способна войти в самое сердце Африки, чтобы противостоять её жесточайшему работорговцу. Всё, что будет потом, не важно.

– Для меня важно. Я не хочу видеть, как ты умираешь.

– Главная проблема людей, которые любят друг друга, в том, что почти всегда один из них должен пережить другого, – напомнила девушка. – И, если хочешь знать правду, я предпочитаю, чтобы это был ты.

Когда её отец покинул комнату, Селеста невольно пожалела о своих словах. Ей было больно признать, что в последнее время она не могла избежать подобного тона.

Богатая, уважаемая, влиятельная, молодая и привлекательная, она осознавала, что после исчезновения брата не испытывает особой привязанности к жизни. В каком-то смысле она чувствовала себя огромным деревом с пышной кроной, крепкими ветвями и вкусными плодами, но с заметно ослабевшими корнями.

Она хорошо понимала, что сострадание никогда не было топливом, питавшим огонь лидеров. Их пламя горело ярче, когда они искали славу, деньги или власть. Однако она знала, что только это чувство двигало её в борьбе с существующим порядком.

Но когда это хрупкое чувство любви к незащищённым ослабевало, что случалось слишком часто, всё здание грозило рухнуть. Селеста понимала, что перед лицом предстоящего жестокого вооружённого столкновения многие из её людей задавались вопросом, стоит ли рисковать жизнью ради такого эфемерного и мало ценимого понятия, как сострадание.

Для большинства из этих грубых авантюристов, прибывших из разных уголков мира, чёрные оставались чёрными, а рабы – рабами.

И никакая, даже самая мечтательная девушка, не могла заставить их изменить своё мнение.

XIII

Как только спала жара середины дня, капитан Буэнарриво решил, что пришло время подготовить корабли к обороне в месте с такими ограниченными возможностями для маневра, как река Нигер, которая совершенно не подходила для планирования морского сражения.

Первая и, возможно, самая большая трудность заключалась в том, чтобы поставить галеон поперёк центра русла реки, используя для этого два якоря, а также несколько тяжёлых «мертвых» грузов, которые были сброшены на илистое дно как с носа, так и с кормы, чтобы судно не сместилось ни на метр, несмотря на сильное течение, бьющее в его правый борт.

Таким образом, три батареи с правого борта полностью контролировали горизонт вверх по течению, в то время