Читать книгу - "Рождение Британии. С древнейших времен до 1485 года - Уинстон Спенсер Черчилль"

это не судья, а сами тяжущиеся или их квалифицированные в правовом отношении и частным образом нанятые представители. Правдивость показаний оценивается не судьей, а двенадцатью добропорядочными и честными гражданами. Лишь после того как жюри присяжных рассмотрит все факты, судья вправе выносить приговор, налагать наказание или штраф в соответствии с законом.

Все это представляется вполне очевидным, даже банальным, но только до тех пор, пока не задумаешься об альтернативной процедуре, все еще преобладающей на значительной части мира. В соответствии с римским правом и производными от него системами, суд в те беспокойные времена, а в некоторых странах и сегодня, часто представляет собой расследование. Судья сам предпринимает выяснение обстоятельств гражданского правонарушения или общественного преступления, и его действия по большей части неконтролируемы. Подозреваемого можно допрашивать наедине, и он должен отвечать на все поставленные ему вопросы. Его право быть представленным юристом ограничено. Свидетели, дающие показания против него, могут делать это тайно и в его отсутствие. И только по завершении всех этих процедур формулируется и объявляется обвинение. Так нередко появляются возможности для тайных устрашений и выколачивания вынужденных признаний, пыток и шантажа с целью получить признание виновности.

Эти пагубные опасности были исключены из общего права Англии более шести столетий тому назад. Ко времени смерти правнука Генриха II, Эдуарда I, английская уголовная и гражданская, процедура уже приняла форму и обрела традиции, которые в основном регулируют жизнь англоязычных народов и сейчас. Во всех притязаниях и спорах, касаются ли они пастбищ Среднего Запада, нефтяных полей Калифорнии, золотоносных шахт Австралии или территориальных прав маори, эти правила применяются, по крайней мере в теории, в соответствии с процедурой и формой суда, установленной английским общим правом.

Значение реформы английского суда не ограничивается судопроизводством. Закон, применявшийся к столь многочисленным проблемам, старым и новым, был по сути общим правом Англии. Законы, касавшиеся убийства, кражи, собственности на землю и свободы личности, были перенесены, вместе со многими другими, в Новый Свет. Таким образом, они, будучи в той или иной степени приспособлены к условиям и характеру времени, восходят по прямой линии к тем, которые правили жизнями и судьбами англичан XII века.

Большинство законов были тогда неписаными, а в Англии многие из них до сих пор остаются в таком положении. Английские правовые акты все еще, например, не содержат определения преступления в убийстве, потому что оно, подобно многим другим, основывается на неписаном обычае, сложившемся в стране и интерпретируемом, развиваемом и применяемом судьями.

Юристы могут только прояснить его, изучая документы, содержащие прежние решения. Для этого они уже в тот давний век заключили свои собственные соглашения. Через сто лет после смерти Генриха они начали группироваться в профессиональные объединения, так называемые «Судебные инны» – это юридические корпорации, наполовину колледжи, наполовину школы права. Они являлись преимущественно светскими, так как присутствие в них священников, обученных законам Рима и каноническому праву, не поощрялось. В этих корпорациях готовились ежегодные юридические отчеты, «Годовые книги», как их тогда называли, авторитет которых признавали судьи и которые выходили почти без перерыва на протяжении трех веков.

За все это время только один человек предпринял попытку изложить в понятном для всех виде английское общее право. Приблизительно в 1250 г. судья по имени Генрих из Брэктона представил сочинение в объемом около 900 страниц под названием «Трактат о законах и обычаях Англии». На протяжении нескольких сотен лет ничего подобного не существовало, но метод Брэктона явился примером, которому стали следовать во всем англоязычном мире. Общее право в этих работах не излагалось, а объяснялось и комментировалось, что вдохновляло позднейших юристов и судей и помогало им развивать его и расширять. Краткие сборники и кодексы, составленные и дарованные на римский манер всемогущим государством подчиненному народу, были чужды духу и традициям Англии. Закон уже существовал в обычаях страны, и все дело сводилось только к обнаружению его путем прилежного изучения и сравнения записанных решений по ранним делам и применению его к конкретному случаю, рассматриваемому судом. С ходом времени менялось и общее право. Правоведы времен правления Генриха II выискали в формулировках своих предшественников X в. значения и принципы, неведомые их авторам, и применили к новым условиям и проблемам своего дня. Ничего. Появился прецедент. Если судье можно доказать, что обычай (или нечто подобное) уже был признан и служил основанием в сходном и более раннем деле, то судья будет более склонен к тому, чтобы, если это соответствует смыслу справедливости и господствующим в обществе чувствам, последовать ему и в данном случае.

Этот медленный, но постоянный рост системы, широко известной как «прецедентное право», в итоге привел к тем же свободам и правам личности, которые зафиксированы в других странах в таких письменных документах, как американская Декларация независимости или Декларация прав человека. Но английское правосудие двигалось вперед более осторожно. Даже создатели «Великой Хартии вольностей» не пытались изложить новый закон или провозгласить какие-либо общие принципы. Причина этого в том, что и правитель, и подданный на практике связаны общим правом и свободы англичан основываются не на каком-то законе государства, но на древнем медленно (развивающемся обычае, признанном жюри свободных людей, которые выносят свои вердикты по каждому делу в открытом суде.

Глава XIV

Львиное Сердце

Христианское королевство, основанное в Иерусалиме после Первого крестового похода, просуществовало в течение столетия, обороняемое военными орденами рыцарей-храмовников и госпитальеров. То, что оно продержалось столь долго, объясняется главным образом разобщенностью мусульманских государств, окружавших его. Но в конце концов национальный герой Саладин сумел сплотить турок, или сарацинов, и огромная мусульманская мощь оказалась объединенной. В 1169 г. Саладин стал визирем Египта, а вскоре провозгласил себя султаном. По происхождению он был курдом, по культуре – дамаскцем. Вскоре власть египетского султана распростерлась и на Сирию, так что его владения окружили княжества крестоносцев на левантийском побережье. В 1174 г. он захватил Дамаск, а в 1183 г. – Алеппо. Обеспокоенное растущей опасностью, христианское общество в Иерусалиме и Иерусалимский король, Гвидо де Лузиньян, предложили ставшую опасной корону сначала Филиппу Французскому, затем Генриху II и призвали всю Западную Европу оказать им помощь. Но ссоры западных монархов не позволили вовремя принять эффективные меры. В свою очередь Саладин в 1186 г. объявил священную войну. Пообещав своим воинственным ордам богатую добычу и рискованные предприятия в этом мире и вечное блаженство в ином, он выступил на Иерусалим. Христианская армия, расположившаяся на поле сражения напротив него и насчитывавшая примерно 10 тысяч человек, испытала на себе все «прелести» безводной пустыни и была разбита по частям превосходящими