Читать книгу - "Борджиа - Мишель Зевако"

После ночного свидания с Магой Родриго Борджиа вернулся в свои апартаменты. Никто не заметил его прогулки.

В Тиволи, как и в Ватикане, как и во всех дворцах и виллах, где ему приходилось жить, были устроены тайные выходы, известные только одному папе.

Добравшись до своей комнаты, он тщательно рассмотрел маленький пузырек, переданный ему колдуньей. С затаенной радостью он вертел пузырек в руках.

– Завтра! – проговорил он со вздохом. – Завтра она будет моей… Если эта девушка захочет сопротивляться, это будет просто ужасно…

Он сжал кулаки, но быстро успокоился.

– С помощью вот этого я ею овладею!..

Учение об афродизиаках теперь забыто, но во времена Александра VI оно еще процветало. Не раз в своей жизни папа пользовался любовными напитками. Он верил в их эффективность. Сейчас он был полностью убежден, что благодаря пузырьку, полученному от Маги, страстно желанная ему девственница превратится в роскошную любовницу.

Весь остаток ночи старый Борджиа, хмуро и молчаливо, мечтал об этом, пытаясь представить себе такие тонкости, когда страсть почти соседствует с жестокостью. Наступивший день тянулся медленно. Папа потребовал, чтобы его оставили одного.

К вечеру он приказал позвать Пьерину, матрону, которой он доверил наблюдение за своей жертвой.

– Синьора Пьерина, – спросил он, где девушка?

– В саду.

– А скоро ли наступит время подняться ей в свои апартаменты?

– Через несколько минут.

– А скажите мне, синьора Пьерина, нет ли у нее привычки пить перед сном?

– Она много пьет. Наверняка от нервного возбуждения.

– И что она пьет?

– Воду. У нее на столике, возле постели, стоит полный графин.

Говоря это, матрона внимательно смотрела на папу.

Тот молчал. Не потому, что колебался: просто-напросто желания уносили его далеко от действительности. Так он грезил, полузакрыв глаза, в течение нескольких минут, потом сделал резкое движение, пытаясь вернуться к прерванному разговору. Но тут он увидел, что синьора Пьерина исчезла. Он нетерпеливо топнул ногой и уже схватил молоточек, чтобы ударить в колокол. Именно в это мгновение Пьерина вернулась.

В руках она держала графин.

Старый Борджиа улыбнулся. И в этой улыбке сквозила гордость за слуг, которые так надрессированы, что понимают его мысли.

– Я подумала, – сказала Пьерина, – что вам нужно показать графин. Разыскала его. Он наполовину заполнен свежей, чистой водой.

Она поставила графин на стол, что Борджиа никак не одобрил. Только сказал:

– Пьерина, пойдите к аббату Анджело и скажите ему, что сегодня вечером он мне не нужен. Я хочу спать, чтение утомит меня. Потом вернетесь сюда.

Матрона исчезла, а Борджиа быстро подошел к графину. Недрогнувшей рукой он отмерил три капли жидкости, содержавшейся в пузырьке. Вода не изменила цвета. Папа понюхал воду и не почувствовал никакого особого запаха. Тогда он вернулся в свое кресло.

Когда матрона появилась снова, она прежде всего взглянула на графин. Она молча ждала, уверенная в том, что теперь ей предстоит сделать.

– Можете удалиться, синьора Пьерина, – спокойно сказал папа. – Вы мне бюольше не нужны. Да, и графин можете отнести. Какого лешего мне с ним делать?

Матрона схватила графин, инстинктивно прикрыв его краем своего шарфа, как бы желая показать свое намерение спрятать его. Потом она поспешно вышла.

Папа, сидя в кресле, размышлял о происшедшем. Потом от нетерпения у него застучало в висках. Он поднялся, сделал несколько шагов в ожидании назначенного им себе времени.

К половине десятого он вышел из своих покоев и направился уверенным шагом в комнату Розиты. Но в темном коридоре перед ним неожиданно появилась Пьерина.

– Она выпила, – прошептала она. – После этого быстро заснула. Я заперла дверь. Вот ключ.

Борджиа взял ключ. Матрона неприметно исчезла.

Папа подошел к двери. Немного побледнев, он медленно открыл дверь; руки у него слегка дрожали, в горле пересохло, дыхание участилось. Он вошел в комнату.

Слабый свет позволял оглядеть помещение.

Слева располагалась кровать с расшитым шелковым пологом. Возле кровати стоял маленький столик с хрустальным подносом на нем. На подносе заметны были фатальный графин и почти пустой стакан. В ногах кровати находился другой столик, на котором неярко горел восковой светильник. Спящая девушка оставалась в тени.