Читать книгу - "Крушение шхуны "Графтон" - Ф. Е. Райналь"

на самый тщательный внимательный осмотр группы островов Аукланд, ни на одном из трех не нашли никаких признаков человеческого жилья. Осмотр Кампбелла, Баунти и Антипода кончился тоже ничем. Тогда капитан Норман повернул опять на Мельбурн. Проходя мимо Порта Шалмерса, он остановился, чтобы пополнить запас угля.　

Странная вещь: мне пришлось объяснить Мусграву таинственную историю Порта Росс. Случай меня навел на истину. Накануне из Англии пришла почта в Дунедин, столицу провинции Отаго, лежащую рядом с Портом Шалмерс. Мне попалась в руки одна английская газета; просматривая ее, я прочел статью под заглавием "Донесение капитана Дальгарно о крушении "Инверкольда" у островов Аукланда." Я прочел это донесение с особенным волнением{7}. Вот смысл его.　

"Инверкольд" был огромное судно в 1,100 тонн с 25 человеками экипажа, считая в том числе капитана Дальгарно и его помощника. Они выехали из Мельбурна 21 февраля 1864 г. в Валпарайзо. 3 марта сильный порыв ветра кинул корабль на подводные скалы на северной стороне островов Аукланда, где он разбился в щепы. Семнадцать матросов и оба офицера добрались до берега; остальных шестерых нашли мертвыми между рифами. Несчастные взлезли на скалистый уступ, спустились с него с другой стороны и дошли до Порта-Росс. Они тут остались несколько дней, но, не находя чем питаться, разделились на отдельные группы и разошлись по острову. Капитан Дальгарно остался в Порте Росс с помощником и четырьмя матросами; с тех пор они ни разу больше не видели никого из ушедших от них товарищей. Он предполагает, что они погибли, истощенные усталостью и голодом.　

Дальгарно и пятеро его спутников жили несколько месяцев ракушками, рыбой и радовались, когда им попадался морской лев. Они жили под деревьями, как дикие звери. Из высушенной тюленьей шкуры и из веток они построили пирогу, на которой перебрались через пролив и поселились на острове Эндерби. Здесь они нашли бездну кроликов, которых должно быть привезли и разводили когда-нибудь колонисты, кролики надолго продлили их существование.　

Однако трое матросов не вынесли, и капитан остался только с двумя товарищами. Он построил из тюленьих шкур маленький шалаш, вроде юрты эскимосов. По временам они в своей пироге переезжали через пролив в Порт-Росс, надеясь убить морского льва или отыскать след пропавших друзей. Так прошло двенадцать месяцев. Однажды наконец испанский бриг, который плыл из Китая в Чили, зашел в залив, чтобы укрыться от бури. Трех скитальцев, больных, несчастных, истомленных взяли на бриг и отвезли в Вальпарайзо; оттуда то капитан Дальгарно и возвратился в Англию.　

Я просмотрел списки матросов, отправившихся из Мельбурна, и нашел между ними Джемса Рейта. Из этого я заключил, что он был один из несчастных, которые ушли от Дальгарно. Должно быть, вскоре после отъезда капитана на испанском бриге, Рейт пришел на берег, надеясь еще застать товарищей; остальные его друзья может быть умерли в его глазах. У него разболелась нога, или от непомерной усталости, или он ранил ее, падая с какой- нибудь скалы; она мешала ему охотиться и заставила ограничиться едой ракушек. Наконец, он не мог больше бороться с жизнью, написал на доске свою историю и решился умереть голодной смертью.　

Это печальное происшествие случилось в марте 1864 г., наше крушение в том же месяце, но в　1865 г. Итак, когда мы бедствовали в Порте Карнлей, другие несчастные в то же время страдали на северной стороне того же острова. Мы находились так близко одни от других, и никто из нас не предполагал, что мы разделены непроходимыми туманами и высокими скалами.　

А мы еще жаловались на нашу судьбу, тогда как участь других была еще ужаснее! Мы хотя и голодали, но все выжили, и все пятеро спаслись; у них же из девятнадцати, шестнадцать не перенесли всех страданий, и только трое спаслись!　

Через неделю "Виктория" отчалила, и мы тоже вышли из Порта Шалмерса на Норд Фиш. Этот раз мы шли благополучно и очень скоро. Мы доплыли до Мельбурна всего двумя или тремя днями позже парового корвета.　

Я еще был слаб и болен; мне пришлось здесь пожить, чтобы хоть немного полечиться. Я встретил Мусграва, на этот раз счастливого и окруженного семейством. Он занял место в морской конторе, и должность эта больше не отрывала его от семьи. Потом я узнал, что старший его сын утонул в заливе; Мусграв ужасно горевал и не мог спокойно видеть этого моря. Тогда он оставили Австралию и переехал к своими старыми родителям в Америку. Они все занимаются обработкой больших полей при устье Миссури. Они получают большие выгоды благодаря новому городу, который необыкновенно быстро выстроился в этой чудесной стране.　

Алик продолжает плавать. Месяц после нашего приезда в Мельбурн он поместился матросом на английском пароходе и отправился в Ливерпуль.　

Гарри переехал в имение к своему дяде, двести верст от Сиднея, и разводит баранов. Он навсегда распростился с морем и с путешествием, которое с первого раза ему так не удалось.　

О Джорже я не имел никаких известий. Не знаю, остался ли он на Новой Зеландии и посчастливилось ли ему на золотых приисках.　

Я же, как только оправился от болезни, оставил Мельбурн, унося с собою приятное воспоминание о той заботе и попечениях, которыми меня окружали жители этого города. Они просили меня подарить им мой кузнечный мех, с которым я не расставался. Я им охотно подарил его, пару тюленьих башмаков моей работы и другие инструменты, сделанные мной на Аукланде. Все эти плохие изделия попали в мельбурнский музей.　

Когда я приехал в Сидней, тотчас явился в наше общество. Я негодовал на него не только за себя, но мой долг был требовать суда за обман.　

Жестко упрекал я их за невнимание к нашему путешествию и за неисполнение обязательства. Они пробовали было оправдать свой поступок, говорили о недостатке средств на отправку второй экспедиции, и о том, что Виземан, командующий всеми английскими портами этого моря, отказал им в помощи. Действительно, они обращались к Виземану, но только спустя тринадцать месяцев после нашего отъезда. Им отвечали очень основательно, но без всякого человеколюбия, а именно, что теперь уже поздно посылать разыскания, потому что вряд ли кто-нибудь из нас остался так долго в живых.　

Мне пришлось дожидаться того времени, когда можно безопасно пройти мимо мыса Горна. Наконец, 6 апреля 1867 г. я выехал из Сиднея в Лондон на John Masterman и 22 августа, после чудесного спокойного переезда, слишком спокойного для меня, потому что мы шли очень медленно, я вошел в устье Темзы. Несколько дней спустя