Читать книгу - "Корабль Рима - Джон Стэк"

Всего у западного и северного побережья Сицилии в распоряжении Гиско имелись сто десять галер. Неужели враг посмеет бросить им вызов? Однако адмирал по собственному опыту знал, что римляне ничего не делают наполовину. Полученное сообщение содержало как факты, так и слухи. К фактам относилось местоположение нового флота: на побережье в двух милях к северу от Остии. А вот размеры флота — это уже область слухов: «более ста галер». Вторая часть сообщения требовала проверки. Гиско позвал адъютанта и распорядился приготовить лошадь. Он немедленно отправляется в Панорм. Лишь один факт не подлежал сомнению, хотя и не присутствовал в документе, доставленном гонцом: римляне намереваются атаковать карфагенян. Отлично, подумал Гиско, пристегивая к поясу ножны, мы приготовим им встречу.

* * *

— И когда они будут готовы выйти в море? — спросил Сципион.

Старший консул находился в лагере уже второй день и успел вникнуть практически во все детали операции. Без ответа оставался только один этот вопрос.

— Через четыре дня, — ответил Тудитан.

— Ты уверен?

— Да. Вчера закончили корпуса всех двадцати галер. Остались внутренние работы, которые значительно сократили, чтобы облегчить задачу.

— Как именно сократили? — поинтересовался Сципион.

— Убрали все, за исключением переборок, а также нижней и верхней палубы. Ни кают, ни кладовых, ни спальных мест.

Сципион кивнул, признавая логичность этого решения. Флот строился для сражения, которого не избежать. А пока нет смысла заботиться об удобствах, поскольку будущее флота после столкновения с противником оставалось неопределенным.

— Ничего не сообщай сенату. Если спросят, отвечай: еще шесть дней. Я хочу, чтобы никто не знал, что суда будут готовы через четыре дня.

— Слушаюсь, консул, — ответил Тудитан, никогда не спрашивавший о мотивах Сципиона; консул оплачивал его верность золотом.

Отпустив префекта лагеря, Сципион опустился на ложе в своей просторной палатке. Через четыре дня первые двадцать галер нового флота будут готовы выйти в море. Затем сенат назначит командующего — на условиях старшего консула. Он сам поведет первые двадцать кораблей. Теперь важно не упустить инициативу. Римские граждане ждали новостей о новом флоте, жаждали услышать, что угрозе карфагенян будет дан отпор. Имя человека, который выведет в море первые галеры, останется в истории. И этим человеком будет Сципион. Он приведет первые двадцать галер в порт Остии и триумфатором сойдет на причал, а двадцать новеньких галер за его спиной будут демонстрировать мощь Рима, символом которой станет Сципион. Старший консул в подробностях представлял это событие. Воистину великолепное зрелище.

* * *

Септимия охватило непередаваемое ощущение свободы, когда он галопом скакал по Аврелиевой дороге в Рим. Оглянувшись на еле поспевавшего за ним Аттика, центурион увидел, что на лице капитана отражаются те же чувства. Неожиданная увольнительная дала им возможность на двадцать четыре часа покинуть лагерь в Фьюмичино. Оба прекрасно понимали, что это их последняя увольнительная перед возвращением на юг, и Септимий решил еще раз навестить родной дом. Аттик, для которого Рим оставался чужим, спросил, может ли он составить компанию другу, и Септимий с радостью согласился.

Через час после отъезда из лагеря Аттик и Септимий уже стояли у порога дома Капито. Салония, понимая, что последний раз видит сына перед долгой разлукой, отправила гонца к дочери. Адрия явилась как раз к вечерней трапезе, и вся семья расположилась за столом; о прощании никто не говорил.

Трапеза длилась четыре часа, но, когда Салония наконец объявила, что собирается спать, Аттик даже расстроился — таким коротким показался ему вечер. Антоний встал вместе с женой и, попрощавшись, удалился. Слуги уже убрали со стола, и на нем осталась только неполная амфора с вином. Аттик, Адрия и Септимий сидели молча. Аттик потянулся за своим кубком и улыбнулся Адрии. Девушка ответила на улыбку. Капитану очень хотелось, чтобы Септимий ушел и оставил их с Адрией вдвоем, хотя и не знал, как себя вести, представься ему такая возможность. Молчание затягивалось.

У Адрии было прекрасное настроение. Приятная беседа и выпитое вино привели ее в состояние легкой эйфории, и девушка без стеснения улыбалась. Она заметила внимательные взгляды, которые весь вечер бросал на нее Аттик. Адрия вспоминала их первую встречу несколько недель назад, когда она была поражена его греческой красотой — смуглая кожа в сочетании с зелеными глазами. Он исподтишка рассматривал ее, и от его взглядов по спине Адрии бежали мурашки. Потом Адрия несколько дней мучилась чувством вины, полагая, что внезапный интерес к Аттику — предательство по отношению к памяти Валерия. Но теперь — как и тогда — ей хотелось, чтобы вечер не кончался. Девушка просто сидела, радуясь присутствию Аттика.

Септимий с трудом сдерживал беспокойство, размышляя, правильно ли он расшифровал взгляды, которыми обменивались Аттик и Адрия. Со дня смерти Валерия, с которым они дружили с детства, не прошло и года, и, хотя мать сказала, что сердце Адрии свободно, взаимная симпатия его друга и сестры казалась Септимию неуместной.

— Аттик? — наконец нарушила молчание Адрия. — Расскажи мне о своем корабле. Почему его назвали «Аквила»?

— В честь созвездия, — ответил Аттик и принялся описывать расположение пяти звезд, составлявших фигуру орла в ночном небе.

Адрия подалась вперед, ловя каждое слово.

— Орел был преданным слугой Юпитера, царя богов, — объяснял Аттик. — Во время битвы богов с титанами он приносил с небес Юпитеру молнии, поражавшие врага. После победы Юпитер в награду за верность даровал орлу бессмертие, поместив на небо в виде созвездия.

Адрия заметила, что Аттик говорит тихо, а его глубокий, звучный голос оживляет древний миф, и эта страстность свидетельствует о глубокой привязанности капитана к своему кораблю.

— Верность… — внезапно произнес Септимий, разрушив чары, — это основа дружбы. Ты со мной согласен, Аттик?

— Что?

Аттик посмотрел на Септимия, но лицо центуриона было непроницаемым.

Адрия тоже ничего не смогла прочесть на его лице, но безошибочным чутьем сестры уловила интонацию его голоса. В нем звучала явная угроза. Девушка никак не могла понять причину внезапной враждебности Септимия, но потом ее осенило. Валерий.

— Септимий, — перебила Адрия брата, повторявшего вопрос, — уже поздно, и я устала. Ты не проводишь меня?

Неожиданность просьбы и ласковый тон сестры заставили Септимия умолкнуть. Адрия встала и направилась к двери. Брату ничего не оставалось делать, как последовать за ней. Девушка оглянулась на Аттика, обескураженного таким поворотом событий.

— Доброй ночи, Аттик. — Адрия старалась, чтобы ее голос звучал ровно.

— Доброй ночи, Адрия. Доброй ночи, Септимий.

Центурион не ответил, и брат с сестрой вышли из комнаты.

Неожиданное окончание вечера и поспешный уход Адрии застали Аттика врасплох. Он был разочарован, что Септимий не ушел после ужина, но все еще надеялся, что у него появится возможность остаться с девушкой наедине. Тем не менее он улыбнулся. Не все еще потеряно.