Читать книгу - "Золотой лев - Уилбур Смит"

еще, кроме неизбежного трепета, который приходит, когда отнимаешь жизнь у человека, не будучи пойманным на месте преступления. Если есть хоть малейший шанс, что Господь не хочет, чтобы он убил Генри Кортни, то Петт знал, что он должен сдержаться. Но если он не убьет его, то насколько более настойчивым станет шум в его голове, насколько более пронзительными станут другие голоса, требующие крови, даже если Святой будет молчать?

Медленно, все еще ровно дыша, он засунул шип обратно в рукав и попятился от кровати и спящих на ней юных любовников. Он уже почти подошел к двери, собираясь взяться за щеколду, чтобы снова открыть ее и выйти, когда его правая нога ступила на расшатанную половицу. Она заскрипела. Не громко, конечно, не громче, чем любой из многих других шумов ветра в парусах, воды, бьющейся о корпус, и постоянных стонов дерева и веревки, которые создавали постоянный хор на корабле в море. Но это был совсем другой шум, и именно он разбудил Хэла Кортни, который сел в постели с широко открытыми глазами, едва успев осознать происходящее, а затем, скорее озадаченный, чем испуганный, спросил - «Какого черта ты делаешь в моей каюте?»

Теперь Юдифь просыпалась и сонно бормотала: "Что тебя беспокоит, Генри?’

Напоминание о ее присутствии еще больше разозлило Кортни, и он рявкнул - «Достаточно плохо, что вы входите в каюту капитана посреди ночи, но делать это в присутствии леди ... объяснитесь!»

Петт был ошарашен. Впервые в жизни его дар притворства подвел его, и он стоял в беспомощном молчании, казалось, целую вечность, пока ... о, слава! Святой вернулся и сказал: - "Тромп. Подумайт О Тромпе.’

Внезапно к нему вернулся рассудок Петта. - Простите меня, капитан, за это ужасное вторжение. Просто ... ну, я не мог уснуть, понимаете? У меня на уме было одно дело, и я просто должен был поговорить с вами наедине, вдали от других членов команды корабля ...

‘В середине ночи? Ты что, с ума сошел? - Кортни посмотрел на него, нахмурившись. - ‘Вы ведь не были под ромом, не так ли?’

- Нет, сэр, я уверяю вас, что алкоголь не играл никакой роли в моих размышлениях или действиях, просто ... - лицо Петта исказилось в глубокой тоске, - Моя душа была так измучена. Я ... ну ... я стал жертвой гнусной клеветы, сэр! И это вдобавок к самому жестокому и несправедливому обращению.’

‘Что это была за клевета?’

- Это был голландец, Тромп. О, я знаю, что он сделал вид, будто не понял меня, когда ясно и недвусмысленно поставил под сомнение мое мужество, чтобы все услышали. Но я знаю этого человека, знаю и его знание английского языка, и его способность к обману. Как, сударь, можно верить слову человека, который хвастается тем, что заказывает изготовление поддельных религиозных реликвий, каждая из которых - богохульство, плюнутое в лицо Всевышнему?’

Это заставило Кортни и женщину замолчать, и Пэтт почувствовал, как его захлестывает уверенность, когда он продолжил: - Назвать человека трусом в присутствии его сверстников - уже само по себе оскорбление. Но этот человек запер меня, как обычного преступника, в самой гнусной обстановке. Вы сами видели мое тяжелое положение, капитан. Вы видели, как я был прикован к корабельным балкам, лежал в грязи и навозе, а рядом со мной был только мертвец. Как может джентльмен с хорошей репутацией принять такое унижение?’

Кортни протер сонные глаза. - ‘Вы делаете очень хорошие и справедливые замечания, Мистер Петт. У вас есть веские причины чувствовать себя обиженным. Но признаюсь, я не понимаю, зачем вам понадобилось входить в эти покои посреди ночи.’

‘Причина этого, сэр, в том, что у меня есть просьба, которая может быть обращена к вам только в полном уединении, вдали от всей вашей команды и ваших пленников. Я прошу ... нет, я настаиваю, чтобы вы дали согласие на то, чтобы я вызвал капитана Тромпа на дуэль на этом корабле при первой же возможности.’

- Дуэль?- Воскликнул Кортни.

- Мистер Петт, вы уверены?- Спросила Юдифь.

‘Да, мадам, совершенно верно. Я не поддамся этому желанию. Моя честь этого не допустит.’

‘Но, мистер Петт, - настаивал Кортни, - при всем моем уважении к вам, сэр, вы ведь не военный ... - он на секунду задумался над этим утверждением, а затем, как бы задавая искренний вопрос, добавил: - Не так ли?’

‘Нет, сэр, я человек деловой.’

‘Ну что ж, тогда вы чувствуете себя как дома на рынке и в конторе, или где там вы ведете свои дела. Но каким бы постыдным ни было его поведение, капитан Тромп - морской офицер, который в разгар сражения явно чувствует себя как дома. Каковы бы ни были его моральные недостатки – а я согласен с вами, что его поведение оставляет желать лучшего, – я видел, как он сражается, и это противник, которого я бы уважал. Я хочу сказать, мистер Петт, что боюсь, что если я соглашусь на вашу просьбу, то, возможно, соглашусь и на вашу кончину.’

‘Это очень достойный и деликатный страх, капитан, но я уверяю вас, что вам не стоит беспокоиться из-за меня. У меня есть абсолютная вера в то, что мое дело справедливо и что Бог на моей стороне.’

‘Я побеждала целые армии людей, которые думали, что Бог обеспечит им победу, Мистер Петт, - сказала Юдифь. - Он движется таинственными путями. Мы не можем знать, что он планирует для нас. Я не собираюсь сомневаться в вашей убежденности. Я просто хочу спасти вас от беды.’

- Благодарю вас, мадам, но позвольте мне задать вам один вопрос. Когда вы шли на битву, зная, что сражаетесь за саму Скинию, разве вы не чувствовали, как рядом с вами маршируют небесные войска?’

‘Да, это так, - призналась Юдифь.

‘И эта мысль укрепила вашу уверенность в победе?’

‘Так и было.’

‘Тогда, раз уж у вас была ваша вера, пожалуйста, позвольте мне мою. Если будет на то Божья воля, чтобы я погиб, то так тому и быть. Но я скорее умру с нетронутой честью, чем буду жить с пятном трусости против своего имени. Может быть, я и деловой человек, но я все еще мужчина и буду сражаться, как мужчина, когда придет время.’