Читать книгу - "Югославия в огне - Ольга Ивановна Обухова"

Краячич вскочил на ноги и пружинисто прошелся по крошечной комнате. Чувствовалось, что ее миниатюрные размеры стесняли его.

– Война разрушила жизни тысяч семей и целых народов. А скольких убила… Надо быть выше этого, Диана. И сильнее. «На войне как на войне», говорят французы. Пусть они и не смогли в полной мере продемонстрировать этого в сражениях с немцами… Впрочем, движение Сопротивления во Франции только разгорается, посмотрим, какие сюрпризы они преподнесут швабам.

Он посмотрел прямо в глаза Диане:

– Но главный сюрприз Гитлеру должны будем преподнести мы. Сейчас, когда фашисты отчаянно пытаются уничтожить СССР, когда они яростно устремились к Москве, мечтая захватить столицу Советского Союза, мы обязаны сделать все для того, чтобы спасти СССР – оплот трудящихся, нашу путеводную звезду в борьбе с фашизмом. И мы покажем, что сражаемся с СССР в едином строю, уничтожив рейхскомиссара Московии, которого фашисты назначили руководить всеми завоеванными землями СССР вплоть до Урала и Архангельска.

Диану внезапно начала бить крупная дрожь.

– Но для этого… надо будет… приехать в Берлин.

– Нет никакой нужды ехать так далеко. Рейхскомиссар Московии уже находится здесь, в Загребе. Ведь на эту должность Гитлер назначил нынешнего посланника Германии в Хорватии, обергруппенфюрера СА Зигфрида Каше. – Краячич с хрустом сжал пальцы. – И теперь встал вопрос, как подобраться к нему. Ты знакома с кем-нибудь из членов немецкой диаспоры в Загребе? Можно было бы попытаться подобраться к Каше через них…

Небольшой белый домик в районе Маркушевец казался безлюдным, но зеленая лужайка перед ним была тщательно подстрижена, а в глиняных вазах росли голубые и красные цветы, которые, похоже, поливали каждый день. В доме кто-то жил – хотя на калитке никакой таблички с именем владельца не было. Диана постучала и долго ждала ответа. Потом постучала еще раз, и на пороге появилась фигура невысокого худого мужчины. Он настороженно посмотрел на нее.

– Вы – барон фон Ромберг? – благоговейно прошептала женщина. – Известный поэт?

Мужчина молча смотрел на нее. Глухой? Но поэт не может быть глухим…

– Кто вы? – откликнулся наконец мужчина. – Что вам нужно?

– Я – поклонница творчества поэта фон Ромберга. Я хотела встретиться с ним и вручить ему цветы. – Диана взмахнула букетом, который купила рано утром. Иван Краячич одобрил ее выбор – желтые розы из Далмации на длинном стебле.

– Мы с вами где-то встречались?

– Мне о вас рассказывал отец, полковник Бестужев. Умирая, он в числе немногих ценностей, которые хотел передать мне, вручил книжку ваших стихов. Я ее свято храню. И часто перечитываю.

Лицо барона выглядело немного озадаченным. Похоже, он и сам не подозревал, что его стихи способны оказывать столь глубокое воздействие.

– Проходите. Но я вряд ли могу вас угостить. У меня осталось только кофе, но его совсем немного. Снабжение в Хорватии стало совсем отвратительным. – Поэт скривился. – Похоже, здесь все было нормальным только тогда, когда Хорватия была частью Австрийской империи.

Диана жестом фокусника извлекла большой пакет.

– В знак уважения к вашему таланту я осмелилась принести вам кофе, торт и конфеты. Возьмите, пожалуйста!

Тонкие брови барона удивленно взметнулись вверх. Но он быстро взял себя в руки и предложил Диане следовать за ним:

– Мы могли бы посидеть у меня в саду. Там тень от деревьев, поэтому не будет жарко. Не переношу загребской жары…

В саду стоял небольшой белый столик и четверка белых стульев, на которых виднелись следы непогоды. Похоже, что здесь ничего не изменилось с тех самых пор, когда тут побывал ее отец.

– Подождите несколько минут, пока я сварю кофе. Кстати, можете ознакомиться с моими последними стихами. Вышли при поддержке советника немецкого посольства господина фон Визингера. Только он сумел надавить на хорватов, которые никак не могли выделить бумагу для типографии. – Ромберг вздохнул. – В итоге, правда, дали самую невзрачную – такую, в которую заворачивают продукты на рынке. Но поэзии это не помеха, не правда ли?

Диана раскрыла тоненькую книжечку стихов, больше похожую на школьную тетрадку, пробежалась глазами по тексту. Стихи на хорватском и на русском перемежались со стихами на немецком, напечатанными вычурным готическим шрифтом. Она плохо знала немецкий, но отлично – хорватский и тем более русский. Стихи фон Ромберга были приторно-слащавыми, ходульными, местами – совершенно беспомощными. Рифма хромала, выбор слов порой был очень странным – точно слагать стихи пытался маленький ребенок.

– Я никогда не читала ничего подобного. Вы – гений, – с чувством произнесла она. – У меня очень широкий круг знакомых, ведь я работаю в стоматологической клинике. Если вы позволите, я буду распространять ваши стихи среди своих клиентов. Это просто преступление, что с вашим творчеством знакомо так мало людей!

– Это не преступление, а обычная человеческая зависть, – ворчливо сказал фон Ромберг. – Простым людям крайне неприятно знать, что рядом с ними живут гении, наделенные особенными способностями. И они мстят им – ревностью, пренебрежением, забвением. Такова судьба всех творческих личностей во все времена. Великие поэты и художники вообще чаще всего умирают в полной нищете, никем не признанные. Закон природы…

– Но он крайне несправедлив! И с этим надо что-то делать… нельзя этого терпеть! – Она наклонилась ближе к фон Ромбергу, ее глаза возбужденно блестели. – Давайте устроим вечер вашей поэзии! Уверена, что на него придет много людей. А если это начинание поддержат ваши друзья из немецкого посольства, их будет еще больше. А знаете что… – в ее голосе послышались мечтательные нотки, – может быть, пригласить на этот вечер самого посла Германии?

– Ну что вы. – Фон Ромберг тяжело вздохнул. – Каше никогда не снизойдет до этого. Его уровень – это Павелич, или в крайнем случае его заместители, доглавники. А поэт…

– Вы не просто поэт – вы еще и его соотечественник! Представитель великой германской нации, которая осуществляет великую миссию не только в Европе – во всем мире! И составная часть этой миссии – продвижение германской культуры, которая и сделала вашу нацию великой. Вы просто вспомните, как много времени и сил отдает культуре фюрер! Специально посещает выставки германского искусства, внимательно следит за всем, что выходит из-под резца немецких скульпторов и из-под кисти немецких художников. И разве можно забыть его увлечение музыкой, Рихардом Вагнером. В этом смысле посол мог бы последовать его примеру, посетив ваш поэтический вечер.

Ахиллес фон Ромберг смущенно дернул худым плечом:

– Об этом я даже не подумал…

– Если у вас хорошие отношения с посольством, если сам господин советник уже добился издания ваших стихов, значит, это возможно! – воскликнула Диана. – Надо только проявить чуть-чуть настойчивости… может быть,