Читать книгу - "Корсары Южных морей - Эмилио Сальгари"

Моряки с ужасом глядели на роковую петлю.

– Вы меня понимаете? – спросил палач, заметив, что его гостей сковало горестное оцепенение, и объяснил: – Когда палач желает спасти приговоренного или, скорее, оттянуть его гибель на несколько дней, он делает надрезы с внутренней стороны веревки, чтобы она тут же оборвалась под весом осужденного.

– И что тогда? Разве его не вешают снова? – взволновался боцман.

– Нет, – успокоил палач. – Его под конвоем ведут обратно в тюрьму, где он ожидает новой казни.

– А ты не шутишь, земляк?

– Я же бретонец! – возмутился рыжебородый. – На моей совести много грехов, но я не способен казнить человека, который дышал воздухом моей родины и грелся под ее солнцем. Я столько лет провел вдали от родного края! Столько лет я не видел французской земли! Будь проклят негодяй, что загубил мою жизнь и обрек на вечное изгнание!

И палач вскочил, потрясая кулаками. Борода его растрепалась, глаза горели. Могучее тело сотрясали рыдания. Это неподдельное горе проняло даже сурового боцмана, который сочувственно похлопал изгнанника по плечу:

– Ну же, земляк, забудем прошлое. Я обещаю, что ты еще увидишь родную Бретань.

– У меня там остались отец и две сестры, которых я не видел вот уже семь лет.

– Вы снова встретитесь, даю слово! Франция многим обязана моему капитану. Думаю, Людовик Шестнадцатый не откажет, если баронет попросит тебя помиловать.

Вытерев слезы рваным рукавом, палач взглянул на старые часы.

– Десять, – сказал он. – Время еще есть. – Обратив пытливый взгляд на боцмана, рыжебородый спросил: – Теперь, когда вы знаете, что вашего капитана здесь нет, не хотите ли вы бежать из города?

– Мы собирались ускользнуть из Бостона этой ночью.

– Так вот вам мое предложение: у меня есть пропуск, в устье реки меня ждет шлюпка, чтобы доставить в форт Джонсон. Не хотите ли ею воспользоваться? Вы вполне сойдете за моих подручных.

– Но сперва мы должны связаться с помощником капитана. Нужно сообщить ему о том, что случилось, и обдумать план спасения баронета.

– Шлюпка будет ожидать меня до четырех утра, – отозвался палач. – Вы еще успеете свидеться с друзьями. Мне же хватит получаса, чтобы подготовить веревку. Вот вам свеча: пройдите в соседнюю комнату и переоденьтесь в красное, как положено помощникам палача. Там полно одежды, найдете что-нибудь подходящее.

Положив на стол веревку, он взялся аккуратно надсекать острым узким ножом прочные волокна – работа, требующая навыков морехода… или палача. Она была уже завершена к тому моменту, когда в комнату вернулись переодетые в красное корсары.

– Так вот она, роковая веревка, приготовленная для нашего капитана! – сдавленно воскликнул Каменная Башка.

– Да, но я так ее надрезал, что она тут же разорвется, не причинив ему ни малейшего вреда.

– Но как нам потом вызволить его из тюрьмы?

– Это уж ваше дело. Хотите совет?

– Говори, земляк.

– Сейчас перевес на стороне американцев. Они смогут напасть на форт завтра ночью, уничтожить гарнизон и спасти вашего капитана. А уж до тех пор мы постараемся его защитить. Трое бретонцев стоят шестерых англичан. Или не так?

– Святой истинный крест! – без колебаний подтвердил Каменная Башка.

– Вы доберетесь до корвета и предупредите своих друзей, а потом встретитесь со мной в бухте Смерти, где меня ждет шлюпка. Знаете, где это?

– Знаю, – кивнул боцман. – В устье реки Мистик.

– Что ж, нам пора.

Боцман крепко пожал руку бостонскому палачу:

– Я полагаюсь на тебя, как на родного брата. Но предупреждаю: предательство не останется безнаказанным. Бретонцы никогда не бывали предателями.

Слезы навернулись на глаза рыжебородого.

– Ты не пожалеешь, что мне доверился, брат, – проговорил он.

– Так пожми мою руку, ведь мы дети одной земли.

– Не смею.

– Что за глупые сомнения, клянусь Иль-де-Ба! Когда-то и ты был моряком. Давай жми!

После долгого колебания бостонский палач с трепетом пожал протянутую ему мозолистую ладонь.

– Дружище! – произнес боцман на родном языке.

Рыдания снова сотрясли плечи старого каторжника.

Малыш Флокко опять тайком утер слезу.

Палач осушил кружку с бренди и сказал:

– Мы можем идти.

Взяв со столика бумагу с большой сургучной печатью, он сунул ее за пазуху. А моряки, понадежнее упрятав под черными плащами пистолеты и абордажные сабли, раскурили трубки и вышли вслед за палачом.

Возглавлявший процессию Каменная Башка решил на всякий случай сделать крюк и пройти мимо «Тридцати бизоньих рогов».

К его изумлению, в таверне горел свет.

– Разрази меня гром! – воскликнул боцман. – Да неужели эти подлые английские крысы устроили здесь пьянку! Да я им такую трепку задам, что надолго запомнят! За мной, Малыш Флокко!

И он пинком распахнул дверь.

Но что это? На скамейке в привычной позе восседал меланхолический трактирщик, воплощая собой горестную покорность судьбе, и ожидал клиентов.

– Черт бы меня побрал! – взревел старый моряк, подскакивая к скамье. – Это ты, во плоти и крови, или призрак?

Распахнув ему навстречу объятия, хозяин таверны в радостном изумлении воскликнул:

– Как?! Это вы, мои добрые господа! Но что за платье? О ужас!

– Ты за кого меня принимаешь? – усмехнулся бретонец. – Уж не за палача ли, часом? Нет, друг, я все тот же моряк! И если я ношу этот костюм, то неспроста! Да разве тебя не расстреляли?

– Меня арестовали, но тут же выпустили.

– А где канальи, что хозяйничали в твоей таверне?

– Не имею понятия. Видел лишь, как их вынесли отсюда полумертвыми. Хотел бы знать, кто их так отдубасил.

– Как это кто? Мог бы сам догадаться! Когда мы увидали, как они шуруют в твоей таверне, так их отделали, что родная мама не узнает! Правда, при этом мы разворотили табурет, но ты за все получишь сполна.

– Что вы, что вы! – воспротивился хозяин. – Распоряжайтесь моим имуществом как своим, не нужно никакой платы!

– Принеси-ка нам бутылку вина, дорогой друг. Я желаю угостить им нашего нового приятеля. Да смотри, если вино дрянное, мы тебя сразу же вздернем.

Хозяин в растерянности отступил к скамейке. При виде палача его и без того выкаченные глаза едва не вылезли из орбит.

– Не дури, хозяин! – успокоил Каменная Башка. – Ну что ты вылупился? Неужто до смерти испугался? Ну и зря. Этот добрый малый – мой земляк. Да и потом, без приказа коменданта он и мухи не обидит. Или у тебя много злодеяний на совести?