Читать книгу - "Утерянное Евангелие. Книга 2 - Константин Стогний"

— Мы со Страбо требуем… — начал было пройдоха, но Климент оборвал его:

— Молчать!

— Ну, — обратился префект к девушке. — Говори, что ты замолчала?

— Я… — девушка была смущена и позабыла все слова чужой для себя латыни. — Я не знала…

— Чего?

— Что здесь префект Климент.

— Так это и к лучшему, — мужчина подтянул серебряные поручи на своих предплечьях. — Дело рассудит первый человек Рима после императора. Разве ты не довольна?

На балконе толстячок отправил в рот виноградину и обратился к своей напомаженной жене:

— Смотри, как ослепнет сейчас правосудие!

Та с врожденно брезгливой, как у верблюда, миной осмотрела милую опрятную девушку со спокойными грациозными движениями. У юницы было нежное лицо с гладкой смуглой кожей, вьющиеся темно-русые волосы, зачесанные назад и спадающие ей на плечи красивыми ровными прядями, большие кроткие глаза с огромными белками и темными райками почти такого же оттенка, как кора оливкового дерева.

Климент спросил у шатенки:

— Как тебя зовут?

— Авишаг.

— А тебя? — обратился Климент к Петру.

— Мое имя Петр, а моего друга зовут Павел.

Павел со связанными руками подошел поближе, чтобы Климент узнал его.

— Это твоя дочь? — спросил Климент у Петра, указывая на девушку пальцем.

— Да. Она пыталась защитить меня.

— М-м-м-м-м, я тебе завидую, — произнес префект великосветским тоном и спросил у Авишаг, указывая пальцем на Павла: — А кто он тебе?

— Я… — попытался что-то сказать Павел, но префект его оборвал:

— Пусть она говорит!

— Он мне… учитель, — пояснила девушка.

— Кто твоя мать?

— Ее звали Агарь. Она умерла, — ответила Авишаг и схватила за руку префекта. — Их можно отпустить?

Климент рукой, за которую ухватилась девушка, отодвинул ее от пожилых мужчин и спросил у них:

— Какая у вас вера?

— Мы с другом… философы, — ответил Петр, чуть замявшись.

— Он лжет! — вмешался пройдоха. — Они христиане!

— Точно, — раздался женский голос из толпы. — Христиане!

Снова поднялся гвалт.

— Гастаты, — обратился префект к патрульным. — Очистить улицу!

Сзади по шлему префекта постучал пальцем громила:

— За них положена награда, они начертили знак…

Он не успел договорить, потому что плеть римского офицера опустилась ему прямо на голову. Раздался хлесткий удар по спине девятью хвостами с узлами на концах. Громила закрыл лицо локтями. Удар вытерпел молча. Ротозеи вокруг тоже прикрыли головы руками.

— Я сказал очистить улицу! — обратился Климент к толпе.

Гастаты принялись тумаками, пинками и древками копий разгонять толпу с командами «Расходитесь!», «С дороги!», «Пошли вон!», «Вон отсюда!».

Авишаг развязала веревку на руках все еще сидевшего на земле Петра. Павел стоял связанный, с отрешенным лицом. Он отвернулся и не смотрел на то, как гастаты избивают громилу и пройдоху.

— Теперь вы свободны! — провозгласил свой приговор префект преторианской гвардии Климент, сын сенатора Пуда.

Девушка посмотрела на него с восхищением и благодарностью.

— Спасибо тебе! — ее брови дрогнули, она уже обожала этого блистательного преторианца.

Чтобы скрыть это, Авишаг склонила лицо и отошла к Павлу, дабы развязать тому руки. Климент последовал за ней и молвил таким тоном, чтобы Павел понял, что он разговаривает с ним, а не с девушкой:

— Могу ли я еще что-то для вас сделать?

Прошлые годы Павел жил со своим другом Лукой в доме сенатора Пуда. Павел проповедовал, Лука рисовал иконы и врачевал тарсянина. Тот был измучен и болен: «жало в плоти» извело его вконец. Как он сам писал в Послании «К Галатам»: «И уже не я живу, но живет во мне Христос». Префект не ожидал встретить своего крестного отца и проповедника в этой части Рима, где жили преимущественно бедняки.

— Спасибо тебе, добрый человек! — ответил за Павла Петр и обнял сзади за плечи свою дочь. — Мы тебе благодарны!

Петр подтолкнул девушку вперед себя:

— Пошли, Авишаг!

Они отправились восвояси. Павел, когда проходил мимо Климента, произнес «спасибо», имея в виду «потом все объясню».

Девушка намочила в фонтане небольшой белый платок, чтобы приложить его к ране отца. Это позволило ей украдкой взглянуть на Климента, чтобы проверить, не смотрит ли он на нее. Климент смотрел. Авишаг улыбнулась, засмущалась и с преувеличенным старанием принялась ухаживать за раной Петра. Напоследок она еще раз обернулась на Климента и увидела, что тот все так же смотрит на нее. Последняя улыбка девушки уже была заигрывающей.

— А жаль… — произнес префект, обращаясь к подошедшему помощнику. — Я мог бы сделать для них что-нибудь еще… Проследи за ними, узнай, где они живут и к какому фонтану она ходит.

— Будет исполнено, — уверил гастат с легким поклоном и пошел выполнять поручение.