Читать книгу - "Сочинения в двух томах. Том 2 - Макс Пембертон"

Тон капитана звучал при этом так внушительно-угрожающе, что никто не осмелился сказать что-либо, после чего Блэк продолжал еще более грозно:

— Теперь я имею сказать вам еще кое-что: двое из вас отказались стоять двойную вахту после того, как мы оставили американский крейсер. Пусть эти двое выйдут вперед!

Почти сразу же поднялся со своего места и подошел к столу небольшого роста смуглый человек с русой бородой, очевидно русский.

— Где же Давид Скиннер? — спросил капитан спокойным, но грозным тоном.

— Он спит там, в углу! — отозвался кто-то.

— Растолкать его! — приказал капитан.

Приказание было немедленно исполнено, и спустя минуты две рослый, плечистый американец Скиннер, протирая глаза и бормоча что-то сквозь зубы, подошел к столу.

— Ребята, — начал совершенно спокойно капитан, обращаясь к двум вызванным пиратам, — вы осмелились не исполнить мой приказ, да еще в такой момент, когда я и ваши товарищи рисковали жизнью, причем каждый из вас взваливал вину на другого. Но я не стану разбираться с вами, однако не могу также идти и против того, что записано в нашем уставе, как и вы не можете идти против этого. А потому решите это дело между собой — один из вас останется жив! Джон, дай им ножи!

Без малейшего возражения оба пирата сбросили с себя рубахи и остались обнаженными до пояса. Им дали по большому ножу, остальные присутствующие оставили свои игры и вино и столпились тесным кольцом, образуя арену для борцов. Теперь я понял, что означали эти слова: «Один из вас останется жив» — эти люди должны были драться на жизнь и смерть.

Условия были далеко не равны. Русский, которого, как я успел уловить из слов толпы, звали Товодский, или Тов, был тщедушный, небольшого роста парень, тогда как американец Скиннер, несомненно, отличался недюжинной силой и геркулесовым сложением, причем был больше чем на голову выше своего противника.

Теперь они стояли друг против друга и глаза их метали молнии. Они более походили на двух хищных тигров, готовившихся растерзать друг друга, чем на людей. Первым нанес удар Скиннер, стараясь вонзить свой нож в горло противника. Но тот проворно нагнулся и, проскользнув между ног американца, нанес ему удар в спину, после чего оба схватились и повалились на пол, испуская ужасные проклятия и ругательства.

Спустя минуту Скиннер, несмотря на свою рану, вскочил на ноги и набросился на противника, но тот снова пригнулся. На этот раз, однако, нож пропорол ему плечо — кровь брызнула струей. Он громко взвыл от боли и, как бешеный, стал бегать, а Скиннер — гоняться за ним.

Вскоре оба выбились из сил и остановились, как вкопанные, тяжело дыша, как загнанные лошади. Им дали выпить водки, и это несколько восстановило их силы. Вскоре они снова сцепились: каждый схватил правую руку своего противника и держал ее, не давая возможности действовать ею. Однако Скиннер, бывший вдвое сильнее, вскоре согнул руку Товодского и стал ею же наносить своему противнику его собственным ножом удар за ударом прямо в грудь, пока вся грудь русского не превратилась в сплошную рану. Всем казалось, что несчастный начинает уже заметно ослабевать и умрет тут же на месте, как вдруг невероятным усилием ему удалось вырваться из рук американца.

Взвыв, как дикий зверь, он устремился на своего врага и со всей силы вонзил ему свой длинный нож по самую рукоятку в бок. Удар был до того силен, что клинок обломился и остался в ране. Скиннер весь вытянулся с печатью смерти на лице, но жажда мщения придала ему на мгновение силы. Его противник был теперь безоружен. Он это заметил и бросился на него со своим ножом.

Товодский, прорвав круг зрителей, стал метаться по кругу, как сумасшедший. Скиннер же преследовал его с ножом, скрежеща зубами и крича от боли. Кровавая пена выступила у него на губах, но противник его все уворачивался.

Наконец русскому удалось добраться до двери. Скиннер почти уже нагонял его, бедняга рванулся вперед и упал поперек порога.

Но в этот момент и Скиннер вдруг остановился, точно его кто-то схватил сзади, кинул свой нож в русского и промахнулся, так как глаза его уже ничего не видели, пошатнулся и упал, как подкошенный, с тихим стоном. Он был мертв.

Присутствующие с громкими криками бросились за Товодским, но, когда его подняли, и тот оказался уже мертвым. Его втащили в зал и положили рядом с его противником.

Эта страшная драма, однако, не произвела особого впечатления на пиратов: они кричали, громко спорили и ругались, как торговки на рынке. Шум и гам смолк только тогда, когда раздался голос капитана:

— Эй вы, уберите их кто-нибудь туда, в верхнюю пещеру! Пусть поостынут! Да положите их рядом! — грубо и резко проговорил он.

Приказание было немедленно исполнено. Одновременно с этим некоторые притащили ведро с водой и швабры и стали отмывать следы крови на полу.

Капитан Блэк, между тем, снова обратился к своей команде таким тоном, как будто ровно ничего не случилось:

— Прежде чем пожелать вам, ребята, спокойной ночи, я должен сказать, что среди нас есть одно постороннее лицо. Но оно останется здесь с нами. Это мой гость!

— Он присоединился к нам? — спросил янки с бесцветными глазами, с любопытством смотревший на меня.

— Это мое дело! А ты держи язык за зубами, если не хочешь, чтобы я приказал тебе вырвать его! — оборвал его капитан. — Со временем он станет нашим!

— Это против правил! — пробормотал Ревущий Джон, поддерживая товарищей, из которых некоторые были недовольны таким отступлением от правил.

— Против чего?! — крикнул Блэк громовым голосом, изо всей мочи ударив кулаком по столу и обернувшись лицом к говорившему.

— Один из его людей раздробил мне челюсть, и я расквитаюсь с ним за это! Будьте спокойны! Вы тоже не имеете права идти против того, что записано в уставе, как и