Читать книгу - "Крепостное право - Мария Баганова"

Рембрандта и, не успев его закончить, взял с собой в деревню. Там он приметил крестьянина, весьма похожего на изображенного, и с него окончил картину. По приезде в Москву художник продал портрет коллекционеру Дмитриеву, включившему его в свое собрание, причем некоторые даже искушенные люди принимали копию Тропинина за настоящего Рембрандта.

Там же в деревне Тропинин написал иконостас для церкви, в которой был обвенчан с девицею Анной Ивановной Катиной. Приходилось ему писать портреты и родни графа Моркова, и его знакомых.

Складывалась парадоксальная ситуация: благодаря своему таланту Тропинин прославился, но при этом он все еще оставался крепостным.

В 1815 году графа Моркова посетил какой-то ученый француз, которому предложено было хозяином взглянуть на труд художника. Войдя в мастерскую Тропинина, располагавшуюся на втором этаже барского дома, француз, пораженный работою живописца, расхвалил его и пожал ему руку. А когда в тот же день граф с семейством садился за обеденный стол, к которому приглашен был француз, в многочисленной прислуге явился из передней и Тропинин. Француз, увидав художника, схватил порожний стул и принялся усаживать Тропинина за графский стол. Граф и его семейство этим поступком иностранца были совершенно сконфужены, как и сам крепостной художник.

Тропинин, несмотря на все сочувствие и уважение просвещенных людей, еще долго оставался крепостным, несмотря на то что многие хлопотали за него перед графом Морковым. Особенное участие в судьбе художника принимали графиня Гудович, будущий декабрист Алексей Алексеевич Тучков, поэт Аполлон Александрович Майков, генерал Пётр Николаевич Дмитриев, издатель Павел Петрович Свиньин и другие. Двое последние, видя, что граф постоянно находит какую-нибудь причину, чтобы не дать Тропинину отпускную, высказывались очень резко: «Да вы, пожалуй, – сказал один их них, – дадите ему в зубы пирог тогда, когда у него зубов уже во рту не будет!» Дмитриев клялся, что он до тех пор не отстанет от графа, пока тот не даст художнику вольной. Вскоре после этого Дмитриев выиграл в карты очень значительную сумму у графа Моркова, но, не получив ее тотчас, писал графу, чтоб он или уплатил деньги, или отпустил Тропинина на волю. Но граф предпочел заплатить. Однако вода камень точит, и его сиятельство, атакованный со всех сторон, начинал уже уступать просившим за художника.

А между тем Тропинин тяжело заболел: у него появилась опухоль на ноге. Граф забеспокоился и принялся водить своего даровитого крепостного художника по врачам, которые долгое время не могли поставить верный диагноз. Так продолжалось несколько лет, а опухоль всё росла, пока, наконец, молодой врач не настоял на операции, которая прошла успешно.

Граф радовался выздоровлению талантливого крепостного, но по этой же самой причине радовались и друзья Тропинина. Желанное освобождение Тропинина сделалось предметом горячих обсуждений даже в Английском клубе. В следующем, 1823 году, когда живописцу исполнилось уже 47 лет, на Пасху граф Морков вместо красного яйца вручил Тропинину отпускную, однако одному, без сына и без жены – желая все-таки привязать его к себе. Члены семьи Тропинина получили вольные лишь спустя пять лет.

Художник прожил более 80 лет и умер в 1857-м, создав за свою жизнь множество чарующих живописных произведений.

Иван Кондратьевич Зайцев

Благодаря мемуарам, напечатанным в «Русской Старине» в 1887 году, довольно много известно о жизни живописца Ивана Кондратьевича Зайцева, родившегося в 1805 году в Пензенской губернии в селе Архангельском. Он принадлежал помещику Ранцеву.

В семье Зайцевых были и иконописцы, и маляры, и домашние живописцы. Его отец исполнял у своего помещика множество обязанностей: «Он, по фантазиям своих господ, выполнял их приказы: красил полы, комнаты, расписывал потолки, писал портреты, целые иконостасы и даже такие картины, которые не дозволялось смотреть открыто – эти картины были слишком гадки и неприличны. Отец скрывал их в одном чулане под замком, но… я ухитрился поглазеть на них и до их пор еще помню всех этих бахусов, вакханок и силенов».

Неженатый помещик Ранцев был известным сластолюбцем и крепостником, относившимся к крестьянкам как к своему гарему. «Да и к чему им было жениться? – вспоминал Зайцев. – Они как сыр в масле катались; у них было по 700 душ крестьян, а сверх того были и женские души, следовательно и жен они имели сколько хотели… Помещик ложится в постель, берет в руки ревизскую сказку, читает и видит, например, что у Фёдора значится дочь 16 или 17 лет, зовет лакея и приказывает ее привести… Я не могу равнодушно говорить и теперь, через 70 лет, о тех отвратительных картинах, которые мне и другим случалось видеть», – добавлял мемуарист.

Видя в своем сыне способности к рисованию, Зайцев-старший выпросил на коленях у своего господина позволение отдать сына для обучения в Арзамасскую рисовальную школу А.В. Ступина, в которой Зайцев пробыл с октября 1823 года по 1827 год, когда должен был выйти из школы, так как господин его не заплатил за три года обучения, несмотря на договоренность. «Я снова должен был возвратиться к той неприглядной и постылой жизни, которую проводил прежде», – удрученно писал Зайцев.

После смерти помещика Ранцева его наследники продали имение помещику Греку. Иван Зайцев стал письмоводителем в конторе. Но он не перестал рисовать, и случайно Грек увидел портрет, который Зайцев нарисовал с его дочери. Помещик пригласил для своего крепостного учителя живописи и рисования, однако настолько неумелого, что это сам Зайцев мог бы его учить, о чем он смело и заявил помещику.

Поначалу помещик отреагировал довольно агрессивно:

– Ах, вот ты каков? Пошел вон!

Но потом выправил документы, необходимые для поступления Зайцева в Академию художеств. В 1837 году Зайцев был выпущен свободным художником, получив за время пребывания в Академии художеств несколько медалей. Увы, живописцем первой когорты Иван Кондратьевич не стал. Он женился и отказался от чисто художественной работы, перейдя к педагогической деятельности. Умер Зайцев в глубокой старости, в возрасте 82 лет.

Тимофей Григорьевич Простаков

Талантливый архитектор-самоучка Тимофей Григорьевич Простаков был крепостным генерала А.М. Римского-Корсакова, одного из мимолетных фаворитов Екатерины II. Родился Тимофей Григорьевич между 1748 и 1752 годами, так как известно, что по восшествии на престол Екатерины ему было всего лишь 10 лет или чуть больше. Простаков построил много зданий для знатнейших и богатейших вельмож екатерининского времени: Голицына, Апраксина, Остермана, Лазаревых, но, несмотря на ходатайства многих влиятельных лиц и вмешательство самого царя, Римский-Корсаков отказывался дать ему вольную. Архитектор был освобожден от крепостной зависимости только в 1828 году.

В 1838 году Академия художеств «во внимание к хорошим познаниям по части художеств присвоила Простакову звание свободного неклассного художника архитектуры». Умер Простаков в Москве 15 сентября 1853 года и похоронен на Ваганьковском кладбище.

Николай Иванович Костомаров

Заслуживает внимания и биография выдающегося российского историка Николая Иванович Костомарова (1817–1885). Его отец, отставной военный, будучи уже в летах, решил воспитать для себя идеальную жену: выбрал красивую крепостную девушку Татьяну Петровну Мельникову и отправил ее в пансион – учиться. Потом Татьяна стала любовницей барина, родила ему сына, ну а после они обвенчались. Однако мальчик, рожденный вне