Читать книгу - "Пир князя Владимира - Душица Марика Миланович"

Жертва – это святое слово.

Сыновей у меня, слава богу, столько, что не просто их пересчитать. Кроме Бориса и Глеба, родившихся в освященном браке, все остальные за княжество дерутся…

Дочь моя Престслава, живет богоугодно, детей рожает, трудолюбива. Женщина – это дар. Одно только добро несет земле. Даже если и склочная, с плохим нравом, ленивая, а тоже к порядку привыкает, Бог так устроил, что ее к дому дети да муж привязывают. Хорошо, когда дочери есть.

И сын хороший – благословение, продолжает тобой начатое. Пусть Борис после меня правит, так я сказал боярам и епископу Анастасию. Мудрый он, набожный, порядочный. Из-за безделицы воевать не станет. Война – это зло. Кровь, огонь, страдание. Земля под копытами в пыль обращается, смерть скачет с тобой бок о бок. Сколько же я воевал, и под святым отцовским знаменем, и под своим… чтобы укрепить княжество, защитить народ свой от чужаков, отогнать зло от городов наших. Многие годы воевал с печенегами.

А теперь придется идти на сына. Почему он против отца своего восстал? Ярослав, чистосердечный, ученый, к любому делу военному способный.

О Боже! Помоги мне.

Душит жара меня, горю. Может, я сплю, а проснусь в Новгороде, снегами окруженный. На берегу, где торговцы со всех сторон зазывают, а вода черна от судов и лодок… быстрые струги, купеческие суда…

Или в Золотой палате дворца, на старом княжеском троне. На коне, во время охоты, в бою…

Не могу встать, выглянуть в окно, чтобы увидеть, где я. Какая жара, пот, мне бы сейчас снега…

Догорает свеча, подсвечник весь в каплях воска, надо бы его заменить… Не позвать ли кого?

Завтра Перунов день. Знаю, еще многие на него не нарадуются, прославляют его. Трудно привыкать даже к новой одежде, когда новый дом построишь нужно время, чтобы почувствовать себя в нем своим. Но не покидаешь же его, чтобы вернуться в старый, обветшавший. Истинная вера вошла русским в душу, и более деревянных суровых идолов полюбился им добрый Бог, Тот, который любовь.

С мощной силой молодого дуба укореняется, разветвляется и покрывается живой листвой вера Христова.

Если в этот час суждено предстать мне перед Богом, народ мой останется в руках надежных, в Его руках.

Ответ ли это? Конец ли это? Или же все продолжается?.. Семя посеял я, но и после богатейшего урожая земля нуждается в вспашке. Ненасытен человек, а что он не потратит, ветры развеют… Тело накормить легче, чем душу. Сбиться с пути легко, и человеку, и народу целому, а коль нога заплутает, заблудиться может и душа. Она упоминала завет… Она, Атех. Да, завет это страж веры.

С помощью Господа привел я народ свой к истинной вере, оставил потомкам свой завет. Он установил такой порядок, и всегда найдется кто-то, кто продолжит. Проложит борозду там, где сухая, спекшаяся земля грозит превратиться в целину… Хорошо она сказала тогда, все имеет свое продолжение…

Что бы человек ни испортил, рука Божья может исправить.

Сжимает меня что-то, душит. И не в первый раз. Долгую дорогу прошел я. Сам, один, не справился бы, столько было распутий, ответвлений, кто знает, в какой бы тьме я мог оказаться, если бы меня не вел свет. И ныне, в этом испытании, на Тебя уповаю, Господи! Тебе служу, и да будет воля Твоя!

* * *

В ночь пятнадцатого июля 1015 года черная тишина легла на киевские холмы. Птицы замолкли. Ветер, летний и ночной, что зной развеивал, затих.

Над Брестовом, над летним княжеским дворцом, который он в последние месяцы сделал местом своего постоянного пребывания, озарилось небо. Белая нить света, которая осветила Владимира Святославовича при рождении и которая вела его по жизни, соединила небо и землю.

В ту летнюю ночь на подоконнике открытого окна комнаты, в которой догорала свеча, рассыпался никем ранее не замеченный комок снега и рой снежинок взвился в открытое небо.