Читать книгу - "Вечный хранитель - Виталий Гладкий"

— В России завелись амазонки, — пробурчал Жук. — Тут не одна лошадка гарцевала.

— Не одна, — согласился с ним Глеб. — Притом часть из них — не кованные.

— Мустанги?..

— Это не Дикий Запад США. Мустанги здесь не водятся. Просто кузнецы, способные подковать лошадь, давно в этих местах вымерли.

— Может быть. Эй, а это что такое?!

Глеб резко остановился. В кустах послышалось какое-то шевеление, потом раздалось тихое, но злобное рычание, и впереди, шагах в двадцати от парней, на тропе появился матерый волчище. Он был огромен и казался седым. Ощерившаяся пасть зверя не предвещала путникам ничего хорошего.

У Тихомирова-младшего екнуло под ложечкой. «Твою дивизию!.. — выругался он мысленно. — В городе собаки загнали на дерево, здесь волчара готов сожрать с потрохами… Я что им, медом намазан?!»

— Надо же, цуцик, — легкомысленно прокомментировал Жук появление волка. — Чё те надо, серый? Канай отседа. Иначе я сейчас тебя хлопну… — Он снял с плеч двустволку и сноровисто зарядил ее.

Глеб, в отличие от Жука, свое оружие не стал расчехлять. У него было помповое ружье с укороченным прикладом. Наученный горьким опытом, без оружия он не ездил ни в одну экспедицию. (Впрочем, как и другие «черные» археологи. Держать под рукой заряженный ствол было в их занятии не блажью, а насущной необходимостью — слишком многие пытались поживиться за счет находок вольных кладоискателей.)

— Не стреляй! — придержал Глеб своего напарника за рукав. — Он уйдет сам.

— Думаешь?

— Уверен. Просто это еще одно предупреждение. И наверное, не последнее. Да и вообще — больно уж зверь красив. Пусть живет, санитар леса…

Волк, словно поняв, о чем говорит Глеб, снова показал свои внушительные клыки и одним мощным прыжком исчез в зарослях. Жук перевел дух и вернул оружие за спину. Но разряжать не стал, лишь поставил на предохранитель.

— Я теперь не удивлюсь, если дальше по тропинке мы наткнемся на лешего, — сказал он с несколько натянутой улыбкой; и запел фривольную песенку: — Как-то шел я, братцы, лесом. Бес похлебочку варил. Котелок на дрын повесил, а из уха дым валил… Что ж, подождем новых знамений.

Но вместо земных знамений им открылось небесное. Они как раз поднялись по тропинке на высокую горку, один склон которой круто обрывался в речку. Перед ними зеленел лесной ковер, уже кое-где расцвеченный первыми осенними узорами. Голубое небо было невероятно чистым и совершенно бездонным. Казалось, что над ними открылся ход, ведущий в другие миры.

— Лепота-а… — Жук перевел дух. — Какой воздух! Чистый кислород. А мне летать, а мне летать охота… — пропел он слова из мультфильма.

— Давай, упражняйся, — Глеб указал на обрыв. — Здесь метров двадцать будет. А внизу омут, и видно, что глубокий. Так что о дно не разобьешься.

— Чур тебя! От глубокой воды я с детства шарахаюсь.

— Что так?

— А пацаны с нашего двора, когда я был мальцом, взяли и бросили меня в реку. Это чтобы я быстрее выучился плавать. Хорошо, что на тот час какой-то мужик мимо проходил. Вот он меня и вытащил на берег, уже полуживого.

— Но плавать ты все же научился…

— Ну. Правда, я долго этого не знал. Пока однажды морская волна не затащила меня на глубину. Мне тогда было девять лет. Маманя возила меня на моря, чтобы укрепить мой хилый организм. Так вот, когда я понял, что вот-вот пойду ко дну, ко мне вдруг пришло неземное спокойствие и я начал грести; правда, по-собачьи. И все-таки доплыл до берега! Самостоятельно! С той поры я умею плавать, но на глубину не лезу. Это мой бзик. А вот летать в самолете не боюсь. Парадокс…

— Эт точно…

Глеб вдруг почувствовал, что мир вокруг них изменился. Это было странное чувство. Ему показалось, что небо потускнело, будто его закрыли очень тонкой прозрачной кисеей, а воздух стал густым и горячим. Он посмотрел на солнце — и невольно охнул: над бескрайними лесами висело огромное гало!

— Никогда не видел ничего подобного… — прошептал пораженный Жук, проследивший за направлением взгляда Глеба. — Вот это зрелище. Пять солнц! Убиться и не жить.

— Паргелий[45]… — так же тихо ответил ему Глеб. — Не нравится мне все это… Ох, не нравится!

Пять солнц — одно (большое) в центре и четыре других, ложных, расположенных крестом, — сверкали на фоне мгновенно потемневшего неба, словно огромные бриллианты.