Читать книгу - "Операция "Степь" - Эдуард Кондратов"

Ильин сбросил шубу на лавку и покачал головой.

— Что скажешь, Глеб? — нетерпеливо спросил Долматов, единственный из начальства, называвший Ильина по имени.

— Скажу, что если таких бумажек появится тысяча и если наши доблестные бойцы их рассуют по карманам, то нам конец.

— Кому это — нам? — прищурился из-за блюдца Серов.

— Кому? — Ильин усмехнулся. — Тем, кто сражается за идею, за святое дело правды. — Он не глядя вынул из кармана сильно потертый на сгибах лист рыжей бумаги, развернул и четко, как приказ, прочитал: — «Мы члены РВС и Командующий восставшей группой Воли Народа, официально от имени восставшего народа заявляем, что диктатура пролетариата, три года разорявшая Россию, отменяется…»

— Это на кой ляд ты нам?.. — начал было Землянский, но Глеб жестом остановил его и продолжал читать:

— «…Все учреждения, как партийно-коммунистические, а также профессиональные, взявшие в свои руки государственные функции, объявляются недействительными и вредными для трудового народа…»

— Хватит!

Звякнули стаканы. Лицо Серова закаменело.

— Я что, за этим тебя сюда кликнул? — спросил он негромко, но сурово. — Чтоб ты нам свою грамотность показал? Декларацию без тебя знаем.

Тон его не смутил Глеба.

— Вот что, Серов. И ты, Долматов, и вы, члены РВС. Вряд ли найдешь сейчас в дивизии недоумка, который верил бы, что, — Глеб заглянул в листок и процитировал с открытой издевкой: — «Новая революционная власть ставит своей ближайшей задачей завязать самые близкие сношения с демократическими объединениями России, Европы и Америки через своих представителей-социалистов»… Где они, извините, эти сношения? Я сам работал в АРА и поэтому говорю вам с уверенностью: поддержки, тем более военной, от американцев не ждите! Политика решается не в Тополях. Они не верят нам и давно списали нас… даже не в архив, а в помойку. А где эти ваши «представители-социалисты»? Ты, Серов? Или ты, Долматов? Великие грамотеи! Хотите стать дипломатами, решать международные дела? Смешно! Может, вы верите в слухи, якобы повстанцы и в самом деле поднялись на Дону, на Украине, в центре России? Чушь! В Самаре я получил информацию не только из газет, газеты могут и умолчать. От самих американцев знаю, что мы здесь — последыши. Вояки-одиночки, на которых в Европе и Америке наплевать… С высоты их небоскребов наплевать! Ну, напакостим в тылу у коммунии, они и довольны. И все. Только-то!

Глеб аккуратно свернул «декларацию», сунул в карман. Обвел взглядом сидящих за столом и убедился: его желчная речь их придавила. Глаза Долматова растерянно бегали, Землянский и Матцев смотрели в стол. Лишь Серов внимательно щурился на него. Челюсти его были плотно сжаты.

— За такие речи полагается вроде бы одно — к стенке, — процедил он сквозь зубы и усмехнулся.

— Легче от этого не станет. Правда есть правда, — парировал Глеб.

— Что же ты?.. Всю нашу идейную программу топчешь? — медленно, словно выдавливая слова, проговорил Долматов.

— На сегодняшний день это не программа, а муть. Сочинители! Ленин со своим нэпом выбил из-под вас все сваи. Вы за свободную торговлю города и деревни, а коммунисты? За то же самое. За что же мужику погибать? Прочтет и задумается. А задумается, скажет: «А ну его подальше, этого Серова! Пойду сдаваться, прощение мне гарантируют, вот главное…»

— И ты задумался? — покривил губы Серов.

— Василий Алексеевич, пойми. Не обо мне речь. Меня не простят, я не тот сердитый мужичок, у которого комиссары хлеб отбирали. У меня с ними одна тропа — войны. У тебя, по-моему, тоже. Хотя… как знать.

— И меня, думаешь, простят? — Красивое лицо Серова исказила гримаса. — Нет уж, счет больно велик.

— Не знаю, не мне считать, — сухо ответил Глеб. — Сейчас надо соображать, вы правы, как нам сохранить дивизию. До каких пор сохранять? Посмотрим. Предположим, заграница на Совдепию полезет. А с новой интервенцией и внутри, глядишь, начнется заваруха.

— Тут сохранишь, — пробурчал Долматов. — Ты, Глеб, небось мыслишь, что такая цидулька всего одна? Мы их уже неделю подбираем, их только у меня десятка полтора. Как с неба попадали. А сколько их за пазухами?

— Полно их, проклятых. Заметно стало по дезертирству, — встрял Матцев. — Раньше единицы бежали, а позавчера всем взводом по домам рванули. Саратовские все. Не желают, вишь, за Урал.

— Найти их распространителя! Я считаю, нет важней у нас задачи. — Глеб задумчиво пощипал ус — Только страх перед чекистской расплатой может удержать в седле наших мужиков. Только на страхе, что коммунисты непременно и каждому отомстят, мы должны строить свою пропаганду.

Обычно выдержанный Долматов грохнул кулаком по столу. Опрокинулся стакан. Желтая дорожка чая побежала по скатерти и иссякла, впитавшись в нее, как речка в пустыню.

— Так что же мы, и в самом деле — просто бандиты? Ежели без программы, то кто ж тогда…

— Оставь, Федор! — прервал его Серов. — Ильин дело говорит, только вот слушать нам правду неохота. А надо. Надо! Матцев!

— Чего, Василь Лексеич?

— Твоя первая забота: прощупать, от кого идет зараза. Может, их и вправду уже тыща, листовок этих. Только и ждут случая. Кого дать в помощники?

— Бурова. И… — Матцев метнул взгляд на Ильина: — И вот его. Нужны головастые, а у них котелки варят.

— Тогда вы с Ильиным идите. Возьмите листовки… Найди Бурова и сами порешите, как, значит, действовать. У нас тут делов хватит. Через день двинемся.

— На Гурьев? — сорвалось у Матцева. В голосе его была надежда: неужто наконец и в городе удастся пошуровать? Жадность председателя следкомиссии была общеизвестна.

— Трепло. Иди!

Долматов протянул Матцеву пачку листовок. Тот встал, кивнул Ильину.

Глеб знал, что план продвижения Атаманской дивизии всегда держался в строжайшем секрете от всех, кроме заместителей Серова, начштаба и членов РВС. Сейчас он ненароком услышал неположенное. Ну и что? У него будут теперь иные заботы. Где-то прячутся люди, от которых повстанцы получают листовки с пропуском на сдачу. Людей этих надо найти. Чего бы это ему ни стоило, но — найти!