Читать книгу - "Свидетель с копытами - Далия Трускиновская"

Разумеется, ни о какой продаже браслета с камеей и речи быть не могло. Бейер даже хотел замуровать подарок великой княгини в стене – если бы покушение на жизнь императрицы сорвалось, браслет стал бы доказательством заговора, в который замешана не только невестка государыни, но и ее единственный законный сын. Оставалось разжиться письмами от обоих Паниных. А если бы заполучить хоть записочку от великой княгини – так и вовсе было бы замечательно.

План убийства был составлен, оставалось лишь раздобыть все необходимое и дождаться лета.

Обретаясь то под Оренбургом, то под Казанью, Бейер немало развлекался стрельбой, поскольку других развлечений почти не было, скверные хмельные напитки и гулящие бабы не в счет. Стрелком он всегда был отменным. При этом Бейер знал, что нельзя требовать от обычного пистолета невозможного – это все равно, что требовать от лошади, чтобы она сочиняла сонеты. Пистолет хорош в конной атаке, когда до противника рукой подать, поскольку меткость у него обычно сомнительная. Если это оружие работы хорошего мастера, пристрелянное иным мастером, – другое дело.

Для его замысла требовался один-единственный выстрел. Стремительный и беспощадный.

Разумеется, когда государыня выезжает летом в экипаже, сзади, спереди и по бокам скачет охрана. Но кони, запряженные цугом, не понесутся во весь опор, для запряжки подбирают обыкновенно таких, что идут ровной машистой рысью. Если вдруг некий всадник на отличном скакуне возникнет, как чертик из табакерки, врежется в охрану и, пока всадники будут доставать оружие, выстрелит в карету, прямо в голову сидящей там злодейке и интриганке, то победа – в руках. Однако необходимо то, что в театрах называют репетицией.

Необходима пустынная дорога, несколько хороших лошадей, экипаж с сидящей в нем большой куклой и кроме пистолетов еще карабины – как знать, может, стрельба из карабина с одной руки окажется более надежна.

И требовались люди для исполнения поручений. Одним был Вессель – с ним, можно сказать, повезло. Другим должен был стать Клаус, пасынок Коха. Третий, самый надежный, умеющий притом обращаться с лошадьми, – Антон Штанге. Более – ни к чему. Есть дела, которые лучше всего удаются, когда действуешь в одиночку. И Бейер здраво рассудил: когда все будет готово, и все будет известно, и все будет рассчитано, как-нибудь избавиться от Весселя и Клауса, оставив при себе одного Штанге. Он поможет расчистить дорогу к экипажу.

Бейер сам себя авантюристом не считал. Напротив, он считал себя человеком порядочным и верным. Просто шатания по оренбургским степям, разоренным крепостям, лагерям под стенами осаждаемых городов что-то в его натуре поменяли – ценность человеческой жизни для него сделалась близка к нулю, и значение имели только его собственные мысли и затеи; если беспокоиться еще и о чужих – никогда ничего путного не сделаешь, а только увязнешь в бесплодных размышлениях. Он знал, что убить – проще и быстрее, чем добиваться цели мирным путем, он видел, как легко и беззаботно это делается, он считал своих покойников до пятидесяти, потом бросил. И его замысел мог основываться лишь на убийстве.

Возможно, другого способа отдать престол сыну покойного государя Петра просто в природе не было. И для изменения хода истории требовался человек вроде Бейера, который не станет бегать за государыней, подсовывая ей проекты благоразумных конституций, а справится с задачей быстро и окончательно…

Никита Иванович Панин был ленив, но сообразителен. Он рассчитал так: браслет с драгоценной камеей не так-то просто продать за хорошие деньги; все богатые столичные ювелиры знают про «камейную болезнь» императрицы, и нетрудно догадаться, куда они побегут с такой покупкой; и не станет же Бейер продавать драгоценность скупщикам краденого, что обитают поблизости от Сенного рынка. Значит, он дня два-три будет ходить радостный, заполучив такую ценную добычу, а потом задумается.