Читать книгу - "От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов"

согласен, что мы должны иметь одинаково равное отношение ко всем партиям блока. Одних мы должны поддерживать и способствовать их росту и поднятию их авторитета, а другие партии мы должны поддерживать с целью нейтрализации тех прослоек населения, которые поддерживают две буржуазно-либеральные партии, нейтрализовать и направить их активность в то русло, которое нам нужно.

Не удивительно, что в советской зоне, как мы уже знаем, после Победы активно стали воссоздаваться коммунистические организации, которые возглавляли возвращавшиеся из Советского Союза и из концентрационных лагерей.

СДПГ дала о себе знать еще до падения нацистского режима – по мере освобождения немецкой земли. Уже 6 мая 1945 года бывший депутат рейхстага Курт Шумахер выступил с речью по случаю образования ганноверской организации СДПГ. Поскольку разрешения на занятие политической деятельностью со стороны союзников еще не последовало, собрания социал-демократов поначалу проходили нелегально.

На руководящую роль в партии претендовали «бюро Шумахера» в Ганновере, которое априори отвергало возможность сотрудничества с коммунистами и Советским Союзом, и берлинский Центральный комитет СДПГ во главе с еще одним бывшим депутатом рейхстага Отто Гротеволем. Он представлял то крыло в партии, которое было нацелено на сотрудничество с Компартией. Третья, наименее влиятельная группа представляла членов президиума СДПГ, избранного еще в 1933 году, а затем убежавшего в Лондон. Формально именно она имела наибольшее право претендовать на руководство партией, а по взглядам она была близка группе Шумахера. В октябре близ Ганновера состоялась первая рабочая встреча представителей трех групп для обсуждения путей достижения единства действий. Но СДПГ заживет разной жизнью в советской и западной зонах оккупации.

В апреле 1946 года по настоянию Москвы в Восточном Берлине состоится объединение СДПГ и КПГ советской зоны и образование Социалистической единой партии Германии (СЕПГ). В ответ 9 мая в Ганновере соберутся социал-демократы западных зон оккупации и завершат оформление Социал-демократической партии Германии. Председателем СДПГ трех западных зон стал Курт Шумахер, его заместителем – член лондонского президиума СДПГ Эрих Олленхауэр.

В стане консерваторов и христианских демократов, чьи инициативные группы под разными названиями начали организовываться в разных частях Германии, наибольшую роль в будущей судьбе партии сыграют группа во главе с Якобом Кайзером в Берлине и группа Конрада Аденауэра.

Кайзер выдвинул идеи национального «христианского социализма», развития конструктивных отношений с Советским Союзом, приверженности решениям Потсдамской конференции. Он возглавит ХДС в Восточной Германии.

В Западной Германии ХДС формировалась в католической среде Рейнской области, где доминировали настроения в пользу самых тесных связей с Западом. Будущий ХДС – первоначально в виде Христианско-демократической народной партии – был учрежден в Кёльне 17 июня 1945 года. Одним из семи сопредседателей ХДНП стал бывший обербургомистр Кёльна Аденауэр, в прошлом активный член католической партии Центра и ярый антикоммунист.

В Баварии у западногерманской ХДС вырастет региональный придаток в виде ХСС.

Аденауэр, уроженец земель Рейна, считал себя скорее западным немцем, чем просто немцем, восток страны был ему чужд. Вилли Брандт, будущий канцлер ФРГ от СДПГ, свидетельствовал: «Он любил рассказывать, что когда он ехал поездом в Берлин, его никогда не оставляло чувство, что за Эльбой кончается Европа, а начиная с Магдебурга он задергивал занавески, „чтобы не видеть азиатскую степь“».

В письме эмигрировавшему в США бывшему депутату Зольману Аденауэр писал: «Азия стоит на Эльбе». К тому же на Востоке Германии и до Гитлера голосовали не за «черных», как обычно назвали консервативных католических политиков, а за «красных». В глазах Аденауэра СССР был не просто центром коммунизма, он воплощал все мыслимые пороки азиатчины и «являлся, – пишет Павлов, – смертельным врагом всему тому, что было ему дорого, – католицизму, Рейнской области, Европе и Западу. А немецкие социал-демократы были для него наследниками протестантской Пруссии – авторитарно настроены, централистски организованы, выступающие в лучшем случае с антикапиталистических, в худшем – с просоветских позиций».

Оккупационные власти уговорили Аденауэра вернуться к управлению Кёльном, которой тогда представлял собой груду развалин, где число жителей уменьшилось с довоенных 790 тысяч до 30 тысяч, ютившихся по подвалам. Американская военная администрация поражала Аденауэра своей некомпетентностью. «Все распоряжения американских администраторов касательно расчистки улиц, снабжения населения продуктами или восстановления транспортной системы казались ему абсурдными, не учитывающими „немецкий менталитет“. „Малые дети“ – это была самая безобидная характеристика; он говорил об американцах еще и как о „плохо воспитанных“, „распущенных“ детях. Когда они ушли из города, передав его под управление англичанам (это произошло 21 июня 1945 года) Аденауэр нисколько об этом не сожалел», – пишет биограф будущего канцлера Чарльз Уильямс.

Хозяйствование англичан, которые теперь принимали все решения в Кёльне, было ничуть не лучше, и неудивительно, что Аденауэр стал быстро утрачивать интерес к городским делам. Летом его увлекли идеи независимости Рейнской области. Известно как минимум о его шести встречах с французскими эмиссарами, в ходе которых Аденауэр обсуждал идею создания на территории Германии ряда небольших государств. Одно из них, которое включило бы в себя Рейнланд, Рур и часть Вестфалии, находилось бы, по его мысли, под протекторатом Франции.

Кёльнский бургомистр довольно быстро надоел британским военным властям, и в конце сентября он был лишен своего поста с запретом проживать в Кёльне и заниматься какой-либо политической деятельностью. Это при том, что с середины сентября англичане разрешили немцам занятия политикой, а Аденауэр уже считался одним из лидеров христианских демократов. Однако вмешались те руководители британской оккупационной администрации, которые выстраивали германскую партийную и государственную системы, и запрет на политическую деятельность для перспективного кадра был снят. И взгляды его быстро менялись в правильную для англосаксов сторону.

Уже в одном из своих писем в октябре 1945 года Аденауэр доказывал, что Советскому Союзу, который теперь доминировал на востоке Европы, должен быть противопоставлен блок западноевропейских государств с участием Западной Германии, Франции, Бельгии, Голландии, Люксембурга и, если получится, Великобритании.

Теперь уже Аденауэр, в отличие от Кайзера или Шумахера, не пытался играть в самостоятельность от оккупационных администраций, прекрасно понимая, что ничего нельзя было предпринять против воли западных союзников, и «проводить свою внешнюю политику Германия сможет поначалу лишь в ограниченных масштабах».

Аденауэр представлял антипрусское и прозападное крыло немецкого католицизма.

– Мы хотим нового возрождения Германии. Мы не желаем империи Бисмарка под предводительством Пруссии, – заявлял он.

Такая позиция позволила ему быстро найти общий язык с западными столицами.

Аденауэр прекрасно сознавал, что реализация его программы исключает объединение восточной и западной частей оккупированной Германии. В интервью «Ассошиэйтед пресс» в октябре 1945 года он прямо заявил, что «занятая Россией часть потеряна для Германии на неопределенное время».

Аденауэр принял участие в собрании христианско-демократических групп из разных частей страны