Читать книгу - "Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс"

Орри кивнул:

– Единственное, чего я пока не сделал, – это не упомянул ваших имен в связи с заговором. Не знаю, почему я должен давать вам хоть малейшую поблажку только потому, что мы родственники, но тем не менее я поступил именно так. Хотя это лишь отсрочка. У вас есть один час на то, чтобы убраться из города. Если останетесь, я вернусь к Седдону и обвиню вас в государственной измене и попытке убийства президента.

– Боже мой… – потрясенно выдохнул Гомер.

Орри и забыл, что старик стоит рядом.

– Ты, проклятый любопытный черномазый! – визгливо крикнула Эштон. – Убирайся отсюда! Вон!

Гомер убежал, унеся с собой фонарь. Эштон попыталась изобразить улыбку, но ее лицо исказилось яростью.

– Орри… ты должен понять… даже подготовка к отъезду займет куда больше времени, чем…

– Один час. – Он показал на высокие напольные часы, тикавшие у стены. – Я вернусь без четверти пять. Вас обоих следует повесить, как и остальных – я говорю о вашем подлом дружке Пауэлле, где бы он ни находился. Если через час вы еще будете в Ричмонде, так оно и случится. – С этими словами он вышел за дверь.

Когда в половине пятого Орри снова ехал на Грейс-стрит, сильно похолодало. Его снова начал бить озноб, и он чувствовал, что по-настоящему заболел от всех этих потрясений последних часов. Он остановился перед кирпичным домом. В окнах было темно. Он привязал лошадь, поднялся по ступеням крыльца, подергал дверь. Заперто.

На боковой террасе Орри разбил рукояткой кольта высокое окно, протянул руку и открыл его изнутри. Потом быстро обошел все комнаты. Они были пусты, все до единой.

В спальнях супругов – раздельных, отметил для себя Орри, – повсюду была разбросана одежда; ящики комодов выдвинуты, некоторые упали на пол, наполовину опустошенные. Странно, но когда Орри спускался по лестнице, то не чувствовал удовлетворения – только усталость и грусть.

Что такое нашло на Эштон, какие демоны честолюбия вселились в нее – вряд ли он когда-то это узнает. Да он и не хотел знать.

Когда напольные часы начали отбивать пять часов, Орри вздрогнул.

К концу следующего дня на Капитолийском холме уже бродили самые разные версии рассказа о вероломном заговоре. Около четырех часов Седдон подошел к столу своего подчиненного. Орри держал в руках правительственный меморандум, пытаясь читать, но по его взгляду министр видел, что его мысли где-то далеко.

– Орри, – откашлявшись, сказал Седдон с улыбкой, – у меня отличные новости. Я только что разговаривал с президентом, он хочет вынести вам благодарность в особом указе. Это равнозначно награде за храбрость в бою и заслуживает такого же отношения. Публикации по крайней мере в одной из газет вашего родного штата и… – Седдон вдруг запнулся.

На лице Орри появилось выражение недоверия, смешанного с таким безграничным отвращением, что министр даже встревожился и продолжил уже с меньшим пылом, избегая взгляда полковника:

– Эта благодарность также будет включена в постоянный Список чести в канцелярии генерал-адъютанта… – Ткань и металл для изготовления настоящих медалей в Конфедерации экономили, и Список чести служил им заменой. – Мистер Дэвис хотел бы лично поблагодарить вас завтра в своем кабинете. Мы можем договориться о времени?

– Мне не нужна его чертова благодарность. Он выгнал мою жену из Ричмонда.

Седдон нервно сглотнул.

– Вы хотите сказать, полковник, что… отказываетесь от чести?

– Да. Это вызовет новый скандал, не так ли? Но мы с женой уже привыкли к ним.

– Ваша горечь вполне понятна, однако…

– Да, я отказываюсь, – перебил его Орри, и в его глазах мелькнули необычные для него лукавые искорки, – пока вы с мистером Дэвисом не пообещаете мне немедленный перевод в штаб генерала Пикетта. Я устал от этого министерства, от этой работы и от этого свинячьего правительства…

Резким взмахом руки он сбросил со стола все бумаги, а когда они разлетелись по полу, встал и пошел к двери.

Все головы повернулись в его сторону. Служащие загудели. Лицо Седдона утратило дипломатическую вежливость.

– Уверен, перевод можно организовать, – громко произнес он.