Читать книгу - "Иоланда, дочь Черного корсара - Эмилио Сальгари"

— А дон Рафаэль?

— Жив курилка.

— Ну и досталось же фрегату!..

— А что с другими кораблями?

— Если чудовищная волна застигла их в открытом море, то не миновать им гибели, — ответил Кармо. — Ни один из наших кораблей, кроме, пожалуй, «Молниеносного», не устоит перед такой громадой.

— Значит, придется дрейфовать, пока нас не вынесет на рифы или песчаную отмель? — произнес Ван Штиллер, в глазах которого сквозило беспокойство. — Или не прибьет к какому-нибудь необитаемому острову!

— Боишься испанцев, куманек?

— У них полно колоний в Венесуэле, и, заметив нас, они захотят узнать, в чем дело. Что вы скажете, дон Рафаэль? — обратился Ван Штиллер к подошедшему плантатору.

— Вас непременно повесят и отберут дочь Черного корсара, — ответил тот.

— Насчет повесить сомневаюсь, — огрызнулся гамбуржец. — Руки коротки! Мы еще постоим за себя: пороху и ядер нам пока хватит.

— Ядер — да, а пороху... Посмотрим, чем вы станете заряжать пушки.

— О чем вы, дон Рафаэль? — нахмурился Кармо.

— Не знаю, может, все дело в буре, но я сам видел, как вода заливает батарейную палубу возле порохового склада.

— Гром и молния! — вскричал Ван Штиллер. — Это невозможно. Мы ни на что не натыкались.

— Тогда что-нибудь еще пробило борт, — сказал испанец. — Сходите вниз и убедитесь сами.

Кармо и гамбуржец уже не слышали. Бросившись к трапу, они стали спускаться на батарейную палубу, как вдруг сквозь завывание ветра и непрекращающийся рев волн до них донесся какой-то странный звук: внизу по доскам что-то каталось и гулко ударялось в борта, словно о стену билось стадо баранов.

— Вода? — спросил Ван Штиллер, пока Кармо отвязывал лампу в кубрике.

— Похоже, катаются пушки, — ответил бледнея француз. — Неужели сорвались?

— Или их сорвали...

Кубарем скатившись по трапу, оба друга остановились как вкопанные. Четыре пушки, сорвавшись с канатов, привязывавших их к бортам, носились взад и вперед по батарейной палубе, в зависимости от того, в какую сторону кренился корабль.

Массивные бронзовые чушки визжали так громко, что их наверняка услышали бы на палубе, если бы не завывание бури и грохот волн. С ужасной силой тыкались они в борта, разнося в щепы балки, скрепы и бимсы. В самой дальней части батарейного дока, недалеко от порохового склада, зияла пробоина, в которую уже врывалась вода, устремлявшаяся к корме и заливавшая трюм и складские помещения.

— Предательство! — вскричал Кармо. — Канаты не могли лопнуть от качки.

— А кто мог это сделать?

— Кто? Испанские пленные. Кто-то из них воспользовался пожаром, незаметно спустился вниз и перерезал канаты. Да еще поближе к пороховому складу, чтобы затопить боеприпасы.

— Если не остановить пушки, они пробьют борта.

— Бей тревогу, кум!

Оба бросились к трапу и сообщили Пьеру Пикардцу о грозящей кораблю опасности.

Флибустьер злобно выругался.

— Мало нам сгоревших мачт и истерзанного корабля!.. — воскликнул он. — Ко мне, моряки!

Пятнадцать-двадцать корсаров с баграми и фонарями осторожно спустились на батарейную палубу. Вырвавшиеся на свободу пушки казались живыми существами. Остановившись на миг, они разевали черные пасти и затем снова, все вместе, начинали свой бег, с металлическим лязгом перекатываясь на колесах.

Время от времени могучие орудия наталкивались на своих собратьев, стоявших у бортов. Тогда они разворачивались вокруг себя и летели в обратную сторону, так что угадать, куда они влепят новый удар, не было никакой возможности.

— Это конец! — воскликнул Пьер Пикардец.

— Если не удастся остановить пушки, они сорвут с привязи остальные, и тогда все пропало.

— Смелей, ребята! Наша жизнь на волоске!.. Сотня пиастров тому, кто остановит хоть одну пушку!

Затем, чтобы подбодрить моряков, топтавшихся на месте и боявшихся угодить под колеса массивных чудищ, он вырвал багор у одного из флибустьеров и решительно бросился на батарейную палубу, за ним — Кармо и Ван Штиллер.

Дело, за которое взялись смельчаки, оказалось настолько грудным и опасным, что у их товарищей мурашки забегали по коже. Они предпочли бы броситься на абордаж корабля, в три раза крупнее фрегата и полного врагов, нежели укрощать этих бронзовых монстров.

Сильный удар волны, вздыбившей корабль, снова привел в движение все четыре пушки.

Видя, что они понеслись назад, Пьер и его товарищи бросились к ближайшей пушке и, сунув багры в колеса, тут же отскочили в сторону, чтобы не оказаться смятыми. Сделав полоборота, пушка сломала деревянные багры, как спички, и затем снова устремилась к левому борту, когда корабль изменил положение. Чуть не задев Кармо, она с такой силой врезалась в другую пушку, что сорвала ее с канатов, на которые та была привязана.

Почти в тот же миг сорвалась с привязи еще одна пушка.

Пьер, Кармо и Ван Штиллер едва успели отскочить в безопасное место, где столпились их товарищи. Шесть пушек с головокружительной быстротой пронеслись мимо и снесли носовую переборку и нижнюю часть трапа. Затем с новой силой двинулись назад и, налетев на другие пушки, сорвали еще три.

— Мы пропали!.. — воскликнул Пьер Пикардец. — Через десять минут все двадцать вырвутся на свободу и разнесут фрегат.

Пытаться остановить их теперь было бы безумием. Понадобились бы гранаты, чтобы подорвать пушки, но, к несчастью, они находились в пороховом складе, где уже плескалась вода.

— Неужели ничего нельзя сделать? — рвал на себе волосы Кармо.

— Надо готовиться к тому, что фрегат пойдет ко дну, — ответил Пьер. — Ему настал конец.

— Морган, — сказал Пьер Пикардец, подходя к капитану. — Все кончено.

Хмурые и обескураженные, они вместе поднялись на палубу.

— Значит, пиши пропало?

— Да, пушек не остановить, а борта начинают сдавать.

— Проклятье!.. — воскликнул Морган сжимая кулаки.

Он пристально взглянул на испанских пленников, жавшихся к борту.

— Это они! — сказал он угрожающе.

— Повесить бы всех, — предложил Пьер Пикардец.

— Да, да, повесить!.. — крикнули семь или восемь моряков, слышавших предложение флибустьера.

— Смерть предателям!

Морган собирался уже отдать суровый приказ, как вдруг сзади послышался мягкий, но в то же время уверенный голос:

— Вы не отдадите такого приказа, капитан Морган. Флибустьеры, сражавшиеся с моим отцом, не должны быть палачами.

Раздвинув моряков, толпившихся возле обоих командиров и тянувшихся уже к веревкам, Иоланда подошла поближе.