Читать книгу - "Ошибка Перикла - Иван Аврамов"

Спартанский царь Архидам возлежал на низком ложе, потчевал гостей — могущественных седовласых эфоров Никомеда и Сфенелаида, расположившихся напротив. Даже у самого нищего илота^[108]или периэка^[109]язык бы не повернулся назвать яства на столе изысканными: твердый овечий сыр, о который можно сломать зубы, мясо дикого кабана, соленые оливки да хлеб. Мясом, впрочем, заедали каждый добрый глоток вина лишь Архидам и Сфенелаид. Никомед же, едва обозрев выставленные кушанья, попросил:

— Вели, царь, подать черную похлебку.^[110]А мясо я и не помню, когда едал. Кажется, в молодые годы.

— Вот уж кто трижды купан в Евроте,^[111]— пошутил Архидам, имея в виду старую легенду, как однажды чужеземный владыка решил попробовать это знаменитое блюдо, а потому не пожалел денег на повара-спартанца. Отведав же похлебки, взбеленился: «Ты издеваешься? Разве это можно съесть?» На что повар резонно заметил: «О, властелин, прежде чем есть черную похлебку, нужно выкупаться в Евроте».

— Да, выкупан. Но однажды. И этого вполне достаточно, — с улыбкой поправил царя Никомед.

— Жаль, что Павсаний был очень мало похож на тебя, — уже серьезно, раздумчиво сказал Архидам, не отводя глаз от замысловато расписанного кратера. — Воин, конечно, был отменный, но гражданин никудышний.

И Никомед, и Сфенелаид прекрасно понимали, что имеет в виду хозяин. Павсаний, который главенствовал над эллинским воинством при Платеях и имел несомненные заслуги перед всей Элладой, был уличен в тайных сношениях с врагом — самим Мидийцем.^[112]Трудно сказать, кто сделал первый шаг навстречу — Ксеркс или Павсаний, однако первый, зная о тайных замыслах царя Лакедемона получить власть над всем эллинским миром, сумел подобрать ключи к его сердцу. Высокомерный и надменный, Павсаний, падкий на лесть, блеск золота и восточную роскошь, напрочь, казалось, забыл о мудрых наставлениях Ликурга^[113]и вкусе черной похлебки, столь любимой сисситами. Все чаще царь представал окружающим в блестящем персидском одеянии, а стол его ломился от дорогих и изысканных кушаний. Немудрено, что на царя посыпались жалобы, а союзные с Пелопоннесом города сочли лучшим покровительство Афин, которые тогда-то, назначив эллинотамиев^[114]и учредив форос,^[115]в полной мере почувствовали сладость первенства и его несомненные выгоды.

— Вот как бывает: дяде Павсания — доблестному царю Леониду, закрывшему собой Фермопилы, и всем трехстам нашим воинам, там полегшим, поставили камень со словами: «Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне, что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли». А тело племянника поначалу хотели столкнуть в Кеадскую пропасть, предназначенную для упокоения преступников. А ведь и Леонид, сын Анаксандрида, и Павсаний, сын его брата Клеомброта, оба Гераклиды, — сказав это, Сфенелаид многозначительно вскинул седые клочковатые брови.