Читать книгу - "Правда о «Титанике». Участники драматических событий о величайшей морской катастрофе - Арчибальд Грейси"

так утверждает, должно быть, ошибаются. В выводах следственного подкомитета сената США недвусмысленно утверждается, что этот неопознанный корабль — не что иное, как «Калифорниэн», и отказ последнего прийти на помощь «Титанику» можно расценить как преступную халатность. Есть неопровержимые доказательства того, что некоторые члены экипажа на «Калифорниэне» видели наши ракеты; но невозможно поверить, что капитан и офицеры знали о нашем бедственном положении и намеренно проигнорировали его. Один механик, который служил на трансатлантической линии, рассказывает, что от небольших промысловых судов часто отходят шлюпки и идут на веслах много миль; иногда они теряются и блуждают среди айсбергов; порой их больше не находят. Вот почему в число обязательного оборудования на промысловых судах входят сигнальные ракеты. Их посылают вверх, показывая шлюпкам, куда возвращаться. Можно ли предположить, что на «Калифорниэне» приняли наши ракеты за такие сигналы и потому не обращали на них внимания?

Кстати, тот же механик, не колеблясь, добавляет: как правило, крупные лайнеры не останавливаются, чтобы помочь небольшим промысловым судам, которые посылают сигналы бедствия, — даже в тех случаях, если виновниками столкновения являются они сами. Он уверенно утверждает, что подобные случаи хорошо известны всем служащим трансатлантических линий.

Что касается других судов, с которыми общались радисты, только «Маунт Темпл» находился достаточно близко и мог вовремя прибыть и оказать помощь, но между ним и «Титаником» простиралось огромное ледяное поле. К тому же «Маунт Темпл» был окружен айсбергами.

Семь кораблей, которые получили сообщение, сразу же вышли на помощь, но все (кроме «Бирмы») остановились после радиограммы с «Карпатии», в которой сообщалось о судьбе «Титаника» и людей на борту. Должно быть, радиограмма очень сильно подействовала на капитанов других кораблей; они наверняка лучше, чем обычные путешественники, понимали, что означает гибель такого прекрасного корабля в первом же рейсе.

Итак, оставалось одно: как можно быстрее спустить шлюпки на воду. Офицеры посвятили этой задаче все силы. Второй помощник капитана Лайтоллер спускал на воду одну шлюпку за другой; в одну он посадил 24 женщины с детьми; в другую — 30, в третью — 35; затем, увидев, что у него не остается матросов, он отправил со следующей шлюпкой майора Пьючена, опытного яхтсмена, чтобы тот помог управлять ею. После того рядом с ним почти не осталось женщин для посадки в пятую и шестую шлюпки. Причины этого изложены выше. Все это время пассажиры оставались — по его собственным словам — «тихими, как будто в церкви». Судя по всему, посадка в шлюпки и спуск на воду продолжались почти до того времени, как «Титаник» затонул; в среднем на заполнение одной шлюпки уходило около двадцати минут. Лайтоллер работал до самого конца; затем он пошел ко дну вместе с судном. Давая показания на заседании следственного подкомитета в США, он так ответил на вопрос: «Вы покинули корабль?» — «Нет, сэр». — «Корабль покинул вас?» — «Да, сэр».

Он прекрасно и безупречно делал свое дело, и то, что ему удалось выплыть и спастись, кажется чудесной наградой за преданность долгу.

Капитан Смит, офицеры Уайлд и Мэрдок были так же заняты в других частях корабля; они уговаривали женщин садиться в шлюпки, в некоторых случаях отправляли в шлюпки младших офицеров, например Питмена, Бокс-холла и Л оу. В других случаях старших выбирали из числа опытных моряков. Старшим кричали, куда лучше идти; одним велели находиться рядом с «Титаником» и ждать дальнейших указаний; другим — грести на свет исчезающего парохода.

Прискорбно вспоминать результат того, что первые шлюпки спускали на воду полупустыми. В некоторых случаях места в шлюпках занимали мужчины вместе со своими женами — молодые мужчины, которые женились лишь несколько недель назад. Они совершали свадебное путешествие на «Титанике». Их пустили в шлюпки только потому, что рядом не оказалось других женщин. Офицер, руководивший посадкой, строго придерживался приказа: «Только женщины и дети». Поэтому он заставил их снова выйти. На некоторых шлюпках, дошедших до «Карпатии», оказалось множество пустых мест. Можно себе представить, что чувствовали в такой ситуации молодые жены! Впрочем, в разных частях корабля приказ истолковывали по-разному. Кое-где мужчинам разрешали садиться в шлюпки, а иногда офицеры сами приглашали их сесть — не только для того, чтобы подменять гребцов, но даже в качестве пассажиров. Конечно, так поступали с первыми шлюпками, когда больше не могли найти женщин.

Разница в понимании данного правила часто подвергалась обсуждению на «Карпатии» — более того, само правило обсуждалось довольно подробно; его принимали близко к сердцу. Не было недостатка в тех, кто сомневался в справедливости строгого воплощения правила в жизнь. Многие считали несправедливым, что мужа отделяли от жены и детей, оставляя тех без гроша, или разлучали молодоженов лишь после нескольких недель брака, и в то же время спасали пожилых одиноких дам, не имевших ни иждивенцев, ни особых обязанностей. В основном именно те дамы сокрушались из-за того, что спасли их, а не кого-то другого. С ними, похоже, соглашались и многие мужчины. Может быть, с точки зрения теории они правы, однако применить теорию на практике оказалось невозможно. Снова процитирую слова Лайтоллера, произнесенные на заседании следственного подкомитета в США. Когда его спросили, соответствовал ли приказ капитана морскому закону, он ответил, что приказ соответствовал «закону человечности». Несомненно, вот истинная причина для его существования.

И все же необходимость отбора вызвала понятную горечь у многих. Дамам, лишившимся близких, неприятно было узнать, что в одной шлюпке находился подобранный из воды кочегар, совершенно пьяный; он все время кричал и размахивал руками. Дамам пришлось повалить его на дно и сесть сверху, чтобы утихомирить. Если какие-либо сравнения уместны, наверное, было бы лучше, если бы спасся какой-нибудь образованный, воспитанный человек, а не тот, кто решил в минуту опасности искать спасение в спиртном.

Подобные разговоры подчас вели к общим вопросам: «Какова цель всего этого? Почему случилась катастрофа? Почему один человек спасся, а другой погиб? По чьей воле мой муж прожил на свете всего несколько коротких счастливых лет, и счастливейшими днями за все годы стали последние несколько недель, а потом его у меня отобрали?» Я не слышал, чтобы кто-нибудь обвинял в произошедшем божественную силу, которая предопределяет и организует человеческие жизни и, будучи составной частью некоего плана, посылает людям беды и страдания, чтобы очистить, научить, духовно возвысить. Я не говорю, что рядом со мной не было людей, считавших, будто во всем угадывается рука божественной мудрости, настолько непостижимой, что мы в неведении своем ее не видели; но я не слышал, чтобы подобные мнения выражали вслух. Книга же моя призвана