Читать книгу - "Гримпоу и перстень тамплиера - Рафаэль Абалос"

— Я сожалею о том, что случилось с Дурлибом, — сказал он, усаживаясь рядом, — солдаты сказали, что он упал в пропасть в горах.

— Да, мне передал брат Ринальдо, — подтвердил Гримпоу, погрустнев.

Брат Бразгдо сел ближе и прошептал юноше на ухо, чтобы никто не услышал:

— Похоже, призрак мертвого рыцаря принялся за свое. Я имею в виду этот роковой несчастный случай и ужасное убийство.

— Вы и вправду верите, что оба несчастья — дело рук загадочного призрака? — спросил Гримпоу, пытаясь подшутить над страхами повара.

— Я в этом уверен так же, как и в том, что однажды за мной придет смерть с длинной косой и ужасным черепом вместо лица, — прошептал монах, целуя распятие на своей шее. — Я подозревал, что призрак принесет несчастье аббатству, но не хотел в это верить. Несколько братьев уверяют, что слышали ночью странное шипение и стенания, похожие на шепот задыхающегося человека, другие рассказывают, что видели страшные тени, скользящие по крышам. Все наши беды только начинаются, — продолжал повар тихим голосом, — подобно тому, как в конце прошлого столетия все боялись конца света и люди в ужасе пытались избежать пророчества, предвещавшего приход Сатаны, в то время как чума, голод и войны покончили с половиной человечества.

Брат Бразгдо смотрел на Гримпоу и, поскольку тот молчал, продолжил:

— Инквизитор Гостель сказал вчера, что настоятеля, царствие ему небесное, — он замолчал на минуту, чтобы перекреститься, — убил рыцарь-тамплиер, который шатался в окрестностях аббатства. Только он ошибается, полагая, что речь идет о существе из плоти и крови, как мы с тобой. Этот странствующий призрак, которого, как ты знаешь, я недавно видел верхом на лошади в горах, пришел, чтобы рассчитаться со своими должниками из прошлого, и он не уйдет из долины, пока не добьется своего. Да защитит нас Бог от его разящего кинжала, пока не поздно!

Монах вытащил из кармана плаща кроличью лапку и головку чеснока и прикоснулся к ним обеими руками, будто ласкал свое единственное спасение. Гримпоу едва сдержал улыбку, еще раз убедившись в страхах и суевериях повара, и спросил:

— Вы уверены, что кроличья лапка и чеснок защитят от острого ножа?

— Я не знаю более надежного способа защититься от злых духов, только не рассказывай ничего брату Ринальдо, а то за мой грех он наложит на меня епитимью, так что придется молчать дольше, чем целый год, включая и время сна, — выдал брат Бразгдо, как на исповеди.

— Не тревожьтесь, я буду нем, как бедняга Кенсе. Кстати, не знаете, он уже поправился? — спросил Гримпоу.

— Не так давно я относил еду в лазарет — он спал как сурок на своей скромной кровати. Думаю, брат Асбен дал ему выпить липового чая с отваром лекарственных трав, от которого он ни жив ни мертв, — и повар расхохотался. — Не беспокойся за него, парень, Кенсе бессмертен, как боги, и кроме того, ему посчастливилось попробовать все настойки и отвары, которые получает брат-аптекарь в своей лаборатории в поисках эликсира жизни. Я не удивлюсь, если он нас всех переживет и дотянет до возраста Мафусаила, умершего, как гласит Библия, в возрасте девятисот шестидесяти девяти лет и даже тогда не выглядевшего стариком.

— Это правда, что некоторые монахи подумали, будто Кенсе мог зарезать настоятеля в припадке? — спросил Гримпоу, пытаясь выведать что-нибудь, убежденный в том, что если кто из монахов и знает слухи, разносящиеся быстрее молнии по аббатству, так это брат Бразгдо.

— Подобная клевета могла сойти только с порочного, змеиного языка, подобного языку того, что соблазнил Адама в раю, а в этом аббатстве, уж я-то знаю, многие заслуживают, чтобы их бросили в змеиное гнездо, — ответил брат Бразгдо, поднося ко рту сладкое яблоко. Затем, слегка укусив плод своими пожелтевшими зубами, он прибавил: — Кенсе пришел в аббатство почти взрослым. Родителей он никогда не знал. Кажется, его мать была шлюхой, она бросила его сразу после рождения в пещере старой ведьмы в окрестностях деревни Корбей. Одна старуха сжалилась над ним и начала кормить молоком козы, такой же дряхлой, как и она сама. Позднее, когда Кенсе подрос, они вместе искали помощи, прося подаяние в рыночные и ярмарочные дни у дверей церквей. Но вместо того, чтобы сочувствовать ему, люди в ужасе бежали прочь, увидев его уродливое лицо и беззубый рот. Придя сюда, он даже не умел толком говорить, разве что повторял все время: «Спрячься, спрячься от людей и их зла!»

— Почему он так говорил? — поинтересовался Гримпоу, заинтригованный рассказом монаха.

— Некоторое время спустя мы узнали, что это единственные слова, какие он слышал от старой ведьмы, а когда она умерла, Кенсе остался один в пещере и только чудом тоже не умер от холода и голода. Такой сильный страх вызывали у него соседи по комарке, что он, следуя совету старухи, спрятался в лесах, и больше никто его не видел. Однажды на ферме в лесу Альтфорф нашли жестоко убитую молодую женщину и стали искать Кенсе, чтобы повесить.

— Они подумали, что он убил девушку?

— Всегда проще обвинить в преступлении того, кто не может защищаться.

Гримпоу подумал, что подобной мысли мог придерживаться и инквизитор Гостель, обвиняя рыцаря-тамплиера в убийстве настоятеля Бринкдума, но не сказал ничего брату Бразгдо, который, увлеченный своим рассказом, продолжал:

— Кенсе, не зная усталости, бежал и в конце концов спрятался на заброшенном кладбище, где, как живой мертвец, провел в склепе одной знатной семьи несколько дней, до тех пор пока неудержимый голод не заставил его выбраться из убежища. Он искал еду только в окрестностях кладбища после наступления ночи, а когда ему удавалось что-нибудь найти, ну не знаю, каких-нибудь улиток, червей, тараканов, жуков, букашек, крыс, может быть кота или собаку, он возвращался на кладбище, чтобы проглотить их в темноте, как дикое лесное животное.

К горлу Гримпоу подступала тошнота, но его совсем не удивило то, что монах-повар рассказывал о Кенсе, ведь иногда им с Дурлибом приходилось без лишних сомнений давиться самыми отвратительными тварями, чтобы хоть как-то усыпить голод, пожиравший внутренности.

— Он до сих пор ест эту гадость? — спросил Гримпоу, сдерживая отвращение.

— Однажды я с удивлением наблюдал, как он охотится за крысами в клоаке, хотя Кенсе клялся, что это по приказу брата Асбена, которому крысы нужны для опытов в лаборатории для создания каких-то там микстур и ядов.

— Так вы не верите, что Кенсе мог убить настоятеля? — спросил Гримпоу, выслушав повествование брата Бразгдо.

— Настоятель нашел его однажды на дороге к кладбищу, где он прятался, во время приступа эпилепсии, похожего на тот, что произошел с ним вчера ночью. Он посадил беднягу на свою лошадь, довез до аббатства и оставил прислужником. Неужели ты думаешь, что Кенсе мог убить святого человека, спасшего ему жизнь? Этот неполноценный бедняга — невинный ребенок и не способен убить даже муху, если только не для собственного пропитания. — И повар снова расхохотался.

Пройдет совсем немного времени, и Гримпоу убедится в том, что Кенсе, этот умственно отсталый слуга-великан, все такой же наивный ребенок, несмотря на свой возраст.