Читать книгу - "Тайный посол. Том 2 - Владимир Малик"

Яненченко вытаращил глаза. Он достаточно хорошо знал турецкий язык и все понял. Одного не мог уразуметь – откуда тут взялся этот турок?

Поняли, о чем говорил Ненко, и другие. Из-за спины Юрия Хмельницкого, который тоже бегло говорил по-турецки, выехал старшина гетманской охраны Азем-ага, мрачный человечище, с узкими хитрыми глазами и тяжелой нижней челюстью, сильно выдававшейся вперед. Остановившись перед Ненко, он пристально осмотрел его, а потом спросил:

– Ты кто такой?

– Сафар-бей, бюлюк-паша отдельной янычарской орты^[25] в Сливене.

– Как ты сюда попал, ага? Почему очутился среди этих чужих для тебя людей?

– Нас здесь трое – янычарских старшин, – спокойно пояснил Ненко. Они заранее обдумали с отцом и Якубом, как им держаться, когда настанет время говорить о себе. И он указал на Младена и Якуба, которые поклонились гетману и Азем-аге. – Во время нападения на Сечь мы попали в плен к казакам… Мы приносим Аллаху и вам искреннюю благодарность за то, что освободили нас, ага!

– Ты сказал, что одна из этих девушек – твоя сестра… Это правда?

– Да, ага.

– Эта? – Азем-ага показал на Златку.

– Да, ага, – подтвердил Ненко и обратился к сестре: – Адике, приветствуй наших освободителей!

– Я приветствую вас, эфенди, – поклонилась Златка гетману. – Я рада встрече с вами, высокочтимый ага, – повернулась она к Азем-аге. – Пусть бережет вас Аллах!

– Гм, и вправду турчанка, – буркнул Азем-ага и кивнул на Стеху. – А та?

– Это сестра казака, который взял нас в плен… Он относился к нам хорошо и даже помог разыскать Адике, захваченную запорожцами во время морского похода… Его нет здесь, и мы опекаем его родных… Поэтому просим оставить девушек с нами!

Азем-ага наклонился к гетману и вполголоса что-то долго пояснял ему. Юрась Хмельницкий утвердительно кивнул, посмотрел на девушек, на Ненко и приказал Яненченко:

– Оставь этих девчат, пан Иван, – сказал он. – Ты себе найдешь других, а этих я заберу с собой в Немиров… Да прикажи отобрать с полсотни семей на крепких санях и с сильными, выносливыми лошадьми – я их тоже возьму с собой. И не забудь про тысячу злотых, которые ты должен прислать мне… А то…

Яненченко втянул голову в плечи и побледнел от гнева и оскорбления. Он никак не ожидал, что гетман заберет девчат да еще напомнит так неуместно о дани. Думал, что разговор, который состоялся сегодня утром между ними один на один, никому не будет известен, и вдруг гетман разгласил его в присутствии всей свиты. Тот разговор тоже имел оскорбительный характер. Хмельницкий после завтрака без всяких объяснений потребовал, чтобы Яненченко каждый год привозил ему за полковничий пернач тысячу злотых. А когда полковник заметил, что вряд ли сможет наскрести с немногочисленного и обедневшего населения такую сумму, гетман разгневался и сказал, что сможет, иначе отдаст полк^[26] кому-нибудь другому, более находчивому, который сумеет достать какую-то жалкую тысячу. Это означало, что придется не только стягивать с народа последнее, но и повытрясти свои карманы. И все же он согласился, так как ему ничего не оставалось делать… А теперь вот гетман вторично напомнил об этом. Многозначительное «а то» прозвучало тихо, но зловеще, как суровое предостережение. Возможно, оно было сказано так, между прочим, а возможно, и с умыслом, чтобы полковник не начал оспаривать намерения гетмана забрать с собою пятьдесят семей и этих двух девчат-красавиц, которые так приглянулись ему… «Чтоб ему пусто было, – подумал Яненченко. – С этим бесноватым, полоумным Юрасем каши не сваришь. Хотя он и родичем доводится, а лучше держаться от него подальше…»

Он склонил в знак согласия голову и крепко, так что суставы на пальцах побелели, зажал в руке повод. Занятый своими мыслями, сраженный бестактным замечанием гетмана, Яненченко не заметил, как радостно сверкнули глаза мурзы Кучука, услышавшего, что девушки поедут в Немиров.