Читать книгу - "Восемь Драконов и Серебряная Змея - Евгений Чепурный"

с друзьями и близкими, или же в умственных упражнениях, заключённый в одиночную камеру юноша маялся без того и другого. Он попытался было сыграть сам с собой воображаемую партию в облавные шашки, но это занятие быстро приелось ему, за какие-то минуты превратившись из интересного упражнения для ума в скучное и трудное занятие. Решив обратиться к стихосложению, Дуань Юй некоторое время увлеченно сочинял малую оду о своих злоключениях, а затем — мелодию к ней, но, закончив, с огорчением обнаружил, что ему нечем записать ни то, ни другое — вокруг него были лишь каменные стены, толстые жерди решеток окна и двери, и утоптанный земляной пол камеры-одиночки. Это же прискорбное отсутствие письменных принадлежностей не позволяло ему обратиться к какому-либо другому изящному искусству.

Перебирая возможные занятия, Дуань Юй поневоле вернулся мыслями к другому своему заключению — на дне ущелья в горах Улян. Воспоминание о тогдашней практике боевых искусств показалось ему дельной мыслью. Сегодня, воинские умения не могли принести ему свободу — внутренняя сила юноши была порядком истощена коротким боем с Четырьмя Злодеями, и последующей долгой борьбой с сонным зельем. Однако же, как способ убить время, практика техники шагов вполне годилась. Придя к этой мысли, юный далисец немедленно приступил к ее воплощению в жизнь, принявшись увлеченно выполнять базовые упражнения техники. Отличная память юноши, с детства натренированная учёными занятиями, сохранила в целости все описание Искусства Бега по Волнам.

Поглощённый своей практикой техники шагов, Дуань Юй совершенно не заметил, как дверь его камеры отворилась, и внутрь вошёл небольшого роста старичок в украшенном перьями халате.

— Ну и ну, — раздался восхищённый голос нежданного гостя. — Придя в темницы, я всего только думал поглядеть на добычу моих гостей, но никак не рассчитывал наткнуться на практика искусств секты Сяояо!

— Вы — здешний хозяин? — обрадовано заговорил с ним Дуань Юй, прекратив свои упражнения. — Может, отпустите меня? Люди, притащившие меня сюда — безжалостные мерзавцы, известные своими злодеяниями на весь подлунный мир. Помогая им, вы рискуете замарать свое доброе имя. Если же вы окажете мне услугу, правящая семья Да Ли щедро вознаградит вас.

— О, конечно же, я могу и отпустить тебя, и оградить от гнева Дуань Яньцина, — важно надулся старичок, с хитрецой глядя на юного далисца. — Но давай, для начала, познакомимся. Знай же, парень: мое имя — Дин Чуньцю! — провозгласив это, старец воззрился на Дуань Юя с нетерпеливым ожиданием. Тот коротко представился в ответ.

— Я где-то слышал о вас, господин, — задумчиво добавил он. — Кажется, мой зять упоминал Дин Чуньцю в разговоре. Он и его жена — вольные странники, и мы порой беседуем о происходящем на реках и озёрах. Увы, я не запомнил толком, чем знаменито ваше славное имя.

— Я — старший ученик второго поколения секты Сяояо, невежественный ты глупец, — окрысился Дин Чуньцю. — И, судя по практикуемой тобой технике шагов — твой старший собрат по учебе! Сейчас же поклонись мне подобающим образом, — требовательно добавил он, кивая на земляной пол.

— О чем вы, господин? — удивление юного далисца было почти искренним. — Я изучил эту технику по случаю, и не знал, что она принадлежит какой-либо секте. Текст ее описания был найден мной на стенах заброшенной пещеры, которая уже год как обрушилась.

Дуань Юй вовсе не собирался вновь попадаться в ту же ловушку, что и с Инь Шэчи в свое время, признаваясь в связи с сектой Сяояо. Вместо этого, он решил скормить настырному старцу маленькую и невинную ложь.

— Чушь и чепуха, — не купился Дин Чуньцю. — Но даже если ты не врешь, то изучив тайные знания секты Сяояо, ты — в долгу перед ней, а значит, и передо мной. Если ты вступишь в мою секту, я, так и быть, прощу этот долг. Давай, кланяйся мне скорее, — он вновь нетерпеливо кивнул на пол.

— Признаться, я и вправду немного покривил душой, — решил зайти с другой стороны Дуань Юй. — Надеюсь, вы не станете винить меня за это — все же, я нахожусь в плену, и не могу быть уверенным в добрых намерениях моих тюремщиков. Но, так как вы принадлежите к секте Сяояо, я открою вам истину. Мой зять, которого я упомянул ранее — наследник Сяояо. Он простил все мои долги перед сектой, и назвал меня ее другом. Раз уж вы с ним — собратья по учебе, то, может быть, вы сделаете другу секты одолжение, и отпустите меня на волю?

— Наглая ложь! — загремел Дин Чуньцю. — Я — истинный наследник секты Сяояо, как по старшинству, так и по праву силы! Мои ученики тщательно следят за Долиной Тишины в Дэнчжоу. Если бы мой ничтожный младший, Су Синхэ, вздумал нарушить мой наказ, и бросил клич о наборе учеников, или же отправился искать молодые таланты для принятия в секту, я тотчас узнал бы об этом, и, поверь мне, — безобидные черты его старческого лица исказила кривая усмешка, превращая благообразный лик Дин Чуньцю в маску злобного демона, — я бы этого так не оставил. Сейчас же прекрати лгать и увиливать, — он требовательно уставился на юношу. — Мне плевать, где ты украл знания, принадлежащие мне по праву. Верни их в мою секту… Сяояо, став ее учеником, и твой долг будет прощен, — он вновь кивнул на землю у своих ног, приглашая юношу земно поклониться.

— Было бы странно вот так запросто верить словам человека, держащего меня в темнице, — разочарованно отозвался Дуань Юй. Похоже, его никто не собирался отпускать. — Я не знаю вас. Вдруг вы всего-навсего видели исполнение техники Бега по Волнам на реках и озёрах, и знаете имя секты, которой она принадлежит? Если бы вы показали свою добрую волю, отпустив меня, я подумал бы о вступлении в вашу секту.

— Ты испытываешь мое терпение, жалкий юнец, — зло прошипел старец в перьях. — За это, мне придется наказать тебя. После, мы снова поговорим о твоих долгах передо мной, и если ты продолжишь упорствовать, наш разговор перейдет в пыточную.

Он резво подскочил к Дуань Юю, и его сухонькая ручка с внезапной силой вцепилась в плечо юноши. Тот дернулся было прочь, но ощущения, пришедшие от его меридианов, и порожденных железной хваткой старца возмущений энергии, заставили юного далисца успокоиться, а напряжённое лицо