Читать книгу - "Пангапу, или Статуэтка богини Кали - Константин Стогний"

– Свой оберег от смерти.

Пиакор остановилась.

– Вик, к твоему животу с кубиками еще бы мозги с шариками!

– Ценность ценна, только если ее ценят…

Виктор и Пиакор, оживленно беседуя, шли по улице. Мимо стайками проезжали такие знакомые автомобили: «Мерседесы», «BMW», «Хонды», «Тойоты». Все как в нормальной столице. Если бы не отдельные пальмы у дороги и то и дело встречающиеся магазины с надписями на ток-писин, люди, снующие с тесаками, и зарешеченные толстыми прутьями железа киоски – можно было бы подумать, что это европейский город. Да и беседа Виктора и Пиакор совсем не напоминала веселый разговор двух романтиков.

– Понимаешь, Вик, их легко могли поймать, убить, скормить крокодилам или даже съесть, – рассказывала Пиакор с улыбкой. – Здесь такие порядки.

– Ну, если ты говоришь о каннибализме – это уже не порядок, а черт знает что такое. Это какое-то средневековье, – Виктор шел чуть-чуть позади девушки, а она активно жестикулировала.

– Здесь ни о каком средневековье никто и не слышал. Тут каждый наступивший век – новый, каждый прошедший век – очень давний.

– Это все равно нам не помешает искать пропавших. Я не верю, что всех съели. Что-то же должно остаться, – Виктор засмеялся, больше разряжая себя, чем Пиакор. Похоже, что для девушки эта тема не была столь ужасной, сколь для него.

– Я по своим связям с полицией достала список всех пропавших за последние полтора года, как на побережье, так и за пределами Порт-Морсби.

Виктор пришел в восторг.

– Вот это – умница. Я бы тебя взял работать к себе в отдел криминальной хроники…

– Не поеду. У вас там холодно, – отрезала Пиакор, приняв слова Лаврова за приглашение на работу. – Так вот, я предлагаю начать с последних. Они пропали не так давно – всего полторы недели назад…

– Они?

– Да. Трое натуралистов из Европы, – Пиакор посмотрела в список. – Старший группы Ричард Уэзли и еще двое. Ушли фотографировать крокодилов и не вернулись.

– Так, может, крокодилы их и…

– Нет. Крокодилы обычно оставляют что-то: руку, ногу, голову. Люди – не оставляют ничего.

– Так, может, их и не съели, а просто убили где-то? – неуверенно спросил Лавров.

– Лэвров, – от волнения Пиакор произнесла фамилию Виктора неправильно, с ударением на первый слог, – ты не помнишь, как мы нашли моего брата, а потом он пропал?

– Так ты хочешь сказать…

– …Я хочу сказать, что даже если этих троих европейцев и убили, то местные племена тут же их растащили. Джунгли должны быть чистыми… это закон…

– Санитары леса, блин… – буркнул Виктор, – а как искать улики?… Понимаешь, Пиакор, что-то мне подсказывает, что пропажа людей и убийство твоего брата связаны одной нитью.

– Это как?

– Пока не знаю как. Надо разбираться. Но ясно одно: рано или поздно они доберутся до нас. У вас на канале стукач работает.

– Я не понимаю… – Пиакор посмотрела Виктору в глаза. Она никогда не слышала этого слова.

– Ну… крот. Понимаешь?

– Крот?! Вик, а ты вообще понимаешь слова, которые произносишь? В миссионерской школе нам объясняли, что эта слепая зверушка постоянно что-то роет. При чем здесь телеканал?

– Прицем-прицем… – Виктор стал кривляться. – Осведомитель, понимаешь? То есть бандиты знают обо всем, что творится у вас на канале.

– Но это конфиденциальная информация!

– А шпионы берут информацию не из газет, деточка. Ты разве не знала? – глаза Виктора смеялись, но Пиакор это не смутило. Она иногда просто поражала своей, почти детской, наивностью.

– И что?

– А ничего. Все просто! Это предупреждение мне, дескать – не суйся!

– И что ты будешь делать?

– Не на того напали. Я же обещал найти убийц твоего брата? Или мы их найдем, или они нас.

Пиакор несколько секунд молчала, потом выдавила из себя:

– Ты не похож на наших мужчин.

– У вас на канале так не считают. Даже документы с фотографией моей физиономии перепутали.

Виктор разрядил обстановку, и оба журналиста засмеялись. Теперь им в первую очередь нужен был новый проводник.

Пиакор начала перебирать в памяти всех, кого знает, и, отвлекшись, стала считать по-туземски. Палец средний, палец безымянный, ладонь, предплечье… Виктор с интересом наблюдал за этими движениями. Пиакор увидела и смутилась.

– А ну, а ну, а ну, – Виктор подошел ближе к Пиакор, – это ты что, так считаешь?

– Да, но разве это интересно?

– А ты расскажи… Давай, не бойся, я же не украду ничего сакрального, если узнаю? Это не военная тайна Папуа-Новой Гвинеи?

Пиакор прыснула со смеху.

– Скажешь тоже – военная тайна… Ну, смотри.

Пиакор села на лавочку, рядом с ней Виктор.

– Начинать надо с мизинца правой руки – это «один», дальше считают до большого пальца – «пять», затем пульс – «шесть», локоть – «семь», верхняя часть руки – «восемь», плечевой сустав – «девять» и ключица – «десять». Дальше: правая сторона шеи – «одиннадцать», правое ухо – «двенадцать», темя – «тринадцать», левое ухо – «четырнадцать» и до мизинца левой руки – «двадцать пять».

Виктор быстро учился считать по-туземски. Так считают моту. Непосвященному со стороны могло бы показаться, что разговаривали двое глухонемых. Пиакор и Виктор смеялись, как будто во время детской игры…

Виктор знал, что скоро им будет не до забавы. Завтра они отправятся в опасное, но такое необходимое путешествие…

Стив Милутинович – миллионер, бизнесмен, занимающийся гостиничным бизнесом. Он потомок серба американского происхождения, его прадед приехал в Штаты в первой волне эмиграции, вместе с русскими, бежавшими от революции 1917 года. Как развивался его бизнес, никто не знает. Известно только, что Бату Милутинович имел несколько приисков на золотых месторождениях в Сьерра-Леоне и долю в одной известной американской компании. Сейчас у его правнука, Стива, есть все. И это «все» было уже с рождения. Отец Стива – крупный промышленный магнат, его мать – серьезная бизнес-леди, привыкшая не зависеть от мужчин. Престижный колледж, Оксфорд, лесозаготовки в Бразилии, вилла на Манхеттене – все это Стив получил от жизни. Но он захотел большего. В бизнесе отца ему стало тесно. Сейчас у него несколько крупных курортов по всему миру, и он регулярно помогает своему родному штату деньгами. Что и говорить, Стив Милутинович – «сильный мира сего», но… Большая часть его доходов окутана дымовой завесой… И многие полагают, что часть этого дыма – марихуановая…