Читать книгу - "Палач - Виктор Вальд"

– А было ли от чего…

– Во времена древних греков и римлян женщин сравнивали с богинями. И так же относились к ним. Сейчас к подвигам странствующего рыцаря причисляют изнасилование сельских девственниц. А защита благородных дам весьма труднопонимаема. Почти каждый рыцарь считает, что его собственная честь и достоинства оскорблены, если он видит женщину, принадлежащую другому рыцарю. Это уже повод броситься в бой или вызвать противника на турнир. И никто ни о чем не спрашивает саму даму. Она по обычаю достается победителю. Я не селянка и не благородная дама. Я свободная горожанка. И к тому же дочь первого из горожан.

– Если вы о том вечере… то я… Видит Бог, я ничего не помню.

– Бог к вам добр. Пусть он будет так же добр и ко мне.

Фон Бирк опустил взгляд и в задумчивости вернулся на свое место рядом с бюргермейстером.

Венцель Марцел, с тревогой наблюдавший за разговором дочери и молодого рыцаря, облегченно вздохнул. Теперь он опять мог вернуться к эшафоту и тому, что на нем происходило.

– Барон, вам не кажется, что ваш палач спешит с выполнением той работы, которая ему поручена?

Гюстев фон Бирк неуверенно пожал плечами и со смешанным чувством посмотрел на скамью, где сидела дочь бюргермейстера, а также жены и дочери влиятельных граждан этого маленького городка.

– Не пройдет и нескольких часов, как он закончит свою работу, – все еще бормотал бюргермейстер, с тревогой высматривая мальчишек, торгующих его колбасами и пивом.

Еще одним и, пожалуй, последним, кто был недоволен тем, что палач уверенно и быстро дробит кости и отдыхает столь короткое время, был Мартин. Но ему не нравилось не только это. Его неудовольствие и даже ярость вызывала огромная толпа жалких горожан и селян, которые так живо радовались, услышав хруст костей и вопли его недавних друзей по оружию. Какие-никакие, но он прожил с ними долгие месяцы, а с некоторыми и годы. Все же они плечом к плечу стояли на полях битв, вместе пили, убивали и насиловали. А еще его раздражали назойливые мальчишки, сующие под нос аппетитные колбасы, душистый хлеб и пенящееся пиво. Но за все это счастье нужно платить. А вот платить нечем. И даже нельзя схватить мальчишек за горло и вытрясти из их корзин эти вкусности. Позволь себе это – и вмиг окажешься на колесе. Ведь те двое, что еще не познакомились с палицей палача, с радостью подтвердят его вину. И многие поступки. И не только из злости на свою неминуемую жуткую судьбину. Но и из подленького человеческого чувства потащат за собой в ад такого же виновного, как и они.

Заплатить было нечем. Проклятый капитан перед отъездом откопал золото и серебро. Он забрал деньги, предчувствуя беду, а может, получил наставления дьявола. А еще повезло тому десятку наемников, которых доблестный разбойник Иоганн Весбер забрал с собой.

А вот Мартину не повезло. Без денег, без друзей-наемников, без ремесла он никому здесь не нужен, а значит, почти обречен. Да к тому же голод сжигал его изнутри, ослабляя почище, чем та болезнь, от которой его вот уже несколько дней бросает то в жар, то в холод. А все из-за того, что он отсидел в холодной воде, пока не ушли все до последнего стражника, рыскающие по развалинам и закапывающие трупы. А может, даже из-за того, что он нахлебался вонючей воды, в которой плавало тело проклятой бабенки.

А еще он остался без оружия. Конечно, если не считать короткого кинжала. С ним Мартин не чувствовал себя так уверенно, как с мечом или копьем, но во всяком случае с кинжалом в руке можно было бы попытаться вытрясти в темном уголке пару монет. Вот только мучительная болезненная слабость сдерживала его.

Ах, как дьявольски хорошо пахнут колбаски!

Мартин едва не взвыл, когда его в плечо толкнул здоровенный сельский парень. Тот так возрадовался удачному удару палача, что решил обсудить это с соседом. И ничего лучше не придумал, как крепко стукнуть Мартина по плечу. Парень еще что-то кричал Мартину на ухо, а тот был вынужден делать вид, будто слушает, и даже поддакивал, согласно кивая.

Затем ему стало совсем невмоготу. Стиснув зубы, он стал медленно выбираться из толпы. С трудом выйдя на узкую кривую улочку, Мартин уже хотел порадоваться ее безлюдности. Но сегодня все было против него. Людей не было, зато как из-под земли появилась стая злющих собак. Они тут же стали рычать и угрожающе наскакивать на него. Даже вид обнаженного кинжала не охладил их дьявольский пыл.

Так они и противостояли друг другу, пока на улице не появились горожане, начавшие расходиться после завершения казни. Собаки исчезли так же внезапно, как и возникли. Зато люди с явной тревогой и угрозой стали всматриваться в лицо одинокого мужчины, обессиленно сидевшего под стеной дома.

Стало темнеть. Могли появиться стражники и, понятное дело, начать задавать свои вопросы. Где-то на площади еще продолжался праздник, устроенный на крови и муках наемников Иоганна Весбера, но на этом празднике Мартину места не нашлось.

В городе оставаться было опасно. Селяне, те, у кого не было родственников и друзей в городе, уже отправились по своим домам. Скоро улицы совсем опустеют. Хозяева проверят свои пристройки и накрепко закроют все двери. В таверну без денег его не пустят. Напроситься на ночлег – себе дороже. Неизвестно, чего ждать от горожан. То ли куска хлеба, то ли крепкой веревки, стражников и палача.

Да еще какого палача!

Мартин содрогнулся, вспомнив жуткую фигуру сегодняшнего палача. А еще окровавленные тела казнимых, которых после рук палача вновь привязали к колесам у эшафота.

Нужно было выбираться из города, причем как можно скорее, пока стража свободно выпускает за городские ворота.

Пошатываясь и дрожа всем телом, Мартин с трудом дошел до ворот и, согнувшись под взглядами стражников, побрел по деревянному мосту. Затем он вступил в дорожную грязь и, с трудом вытаскивая из нее ноги, прошел сотню шагов. И здесь, на горке, он увидел несколько столбов – на них, на высоте вытянутой руки, были укреплены колеса с телами его несчастных друзей по оружию.

Проклятое место! Здесь не было ни стражи, ни зевак. Эти столбы можно увидеть с дороги издалека, даже не приближаясь к ним. Это место дьявола и его слуг. Это предупреждение всем, кто отдаст свою душу сатане и вступит на путь зла и греха.

Уже поутру черные вороны опустятся на окровавленные тела и начнут разрывать раны, глотать запекшуюся кровь, а затем с особым наслаждением выковыряют и проглотят глаза. И только через несколько дней голод, жажда и боль убьют этих негодяев, а сатана, ликуя, заберет их души в ад.

«И я там буду. Но не сегодня. Сегодня я жив, зол и желаю попрощаться», – решил Мартин и начал карабкаться на возвышенность.

Хотя боль была невыносимой, у казнимых не было сил кричать. Они только глухо стонали, часто впадая в бред и беспамятство. Их уже ничто и никто не мог спасти. Мартин устало привалился спиной к ближайшему столбу.

– Кто меня слышит? – прохрипел он. – Это я, Мартин. Я жив, а вы уже нет. И даже черви могильные не сожрут ваше мясо. Развеетесь, а кости сожрут собаки.