Читать книгу - "Из тьмы. Немцы, 1942–2022 - Франк Трентманн"

новичками, которые неохотно приняли военную службу или столкнулись с гибелью своих идеалов. “Это было шоком”, признавался в своем дневнике в 1963 году молодой человек, записавшийся на обучение в качестве офицера запаса, как за шесть месяцев “его интерес к этому месту радикально угас и исчезли последние капли идеализма”. Все это было “бессмысленной чепухой”, где “почти не было места для личной инициативы”. Единственное, что он узнал, это издевательства. Когда в 1964 году молодой человек покинул армию, он почувствовал, что два года у него просто “украли”69.

Однако в бундесвере были и гражданские лица, которых превратили в профессиональных солдат. Эриху Хинкелю было семнадцать, когда в 1956 году он записался на двенадцатилетнюю службу. Когда в следующем году он подошел к воротам казармы, никаких воинских идеалов у него не было. Для него армия была дорогой в лучшую жизнь. Эрих бросил школу в тринадцать лет и с тех пор работал на обувной фабрике. Его расчет был прост: на фабрике он зарабатывал 35 немецких марок в неделю, часть этой суммы отдавал родителям; в бундесвере он будет зарабатывать 120 немецких марок и пользоваться бесплатным питанием и жильем. Кроме того, семинары для унтер-офицеров дали бы ему образование. Большинство родственников и коллег считали, что он “спятил”. Дом его семьи разбомбили, а его дедушка и двоюродный дед погибли на войне. Только его отец, который воевал на Восточном фронте и вернулся из плена в 1949 году, одобрил его выбор. Хинкель вышел из армии в 1969 году унтер-офицером, пройдя курсы подготовки, которые позволили ему выполнять все функции в мотопехоте. Он был награжден золотой наградой за меткую стрельбу и умел стрелять из всего, от пистолета до базуки; он также имел право возглавить подразделение, предназначенное для защиты от оружия “ABC”: атомного, биологического и химического. Он гордился своей формой и надел ее на свадьбу70.

В своих воспоминаниях Эрих подвел итоги своему опыту конца 1950-х и 1960-х годов. Хотя старые военные песни были запрещены, фашистские песни времен Гражданской войны в Испании оставались обычным явлением. Таким же был и силезский националистический гимн. Другие мужчины, однако, пели “Moorsoldaten”, походную песню узников-коммунистов, копавших торф, родом из 1933 года. Чтобы сохранять ощущение великой Германии, его первый командир приказал каждой роте взять в качестве названия регион из потерянных территорий – в итоге Эрих оказался в Восточной Пруссии, а на стены они повесили фотографии Кёнигсберга и Танненбергского мемориала. Однако Хинкель и его товарищи также пошли смотреть антивоенный фильм “Мост”. Традиции – это хорошо, заключил он, если они служат справедливой цели. Лично он хотел добиться большего признания лидеров Крестьянской войны (1524–1525), таких как благородный рыцарь Флориан Гейер (Гитлер также очень его уважал). Эрих был среди немногих, кто не считал участников событий 20 июля 1944 года предателями. Военный лидер не всегда был прав, а вермахт не был полностью “чистым”, отмечал он. Он полагал, что бундесверу необходимо проявить “нравственное мужество” и учиться на ошибках. Большинство солдат в его полку считали отказников от военной службы по убеждениям уклонистами, хотя и были согласны с тем, что демократия должна делать им послабления. “Мужество без справедливости – это рычаг зла”, – цитировал молодой человек Фому Аквинского, средневекового философа71.

Эрих соглашался с Innere Führung, но лишь до определенного момента. Их задачей было защищать справедливость и свободу, а не участвовать в военных авантюрах. Тем не менее он полагал, что армия не может быть по-настоящему демократической, поскольку армии нужны порядок и дисциплина. Солдат был гражданином с особым долгом и миссией, которая включала в себя высшую жертву. Хинкель предпочитал переводить Innere Führung как “внутренняя миссия” и “внутренняя порядочность”. Избиения ремнем были “чрезмерными”, но принуждение новобранца с небрежным отношением к “чистоте” принять холодный душ – это “хорошо проверенная воспитательная мера”. Дисциплина и уважение налагают ограничения на права и свободы личности.

В 1968 году Хинкелю назначили длинноволосого водителя. Он приказал ему принять душ и подстричься. Водитель отказался, сославшись на то, что приказ не имеет официального обоснования и нарушает свободное развитие его личности – последний пункт перекликался со статьей 2 конституции. Хинкель пожаловался своему начальнику, тот посоветовал ему расслабиться. Утром Эрих пошел к командиру роты и сказал тому, что от него нельзя требовать, чтобы он сидел рядом с “немытым и нечесаным” солдатом, и что он откажется, если понадобится: его собственное “человеческое достоинство” имеет большее значение, чем право на развитие чьей-то личности. После недолгих раздумий Эриху назначили нового водителя72.

Унтер-офицер Хинкель покинул бундесвер в 1969 году; для армии это был исключительно беспокойный год. Сначала произошел традиционалистский выпад генералов Хайнца Карста и Альберта Шнеца. Затем, весной 1970 года, последовало контрнаступление группы молодых лейтенантов, чьи “Девять тезисов” формулировали новый демократический дух. “Я хочу быть таким офицером, – гласил их четвертый тезис, – который может подвергнуть сомнению поступки начальника и позволяет своим собственным поступкам стать предметом критики со стороны подчиненного или кого-либо еще”. Офицеры должны “не только поддерживать мир, но и способствовать его созданию”; лучшим бундесвером будет такой, “который никогда не перестает спрашивать, когда же он сможет самораспуститься” (седьмой тезис). Авторы тезисов, широко обсуждавшихся по телевидению, в газетах и в казармах под именем Leutnant 70, хотели, чтобы все солдаты узнали о разрешении конфликтов без использования военной силы.

Командующий академией генерал Ганс Хинрихс был возмущен. “Естественный авторитет” для офицера имеет решающее значение, заявил он журналистам. Разгневанные ветераны почувствовали падение дисциплины и порядка. Напротив, министр обороны Гельмут Шмидт, который сам служил лейтенантом танкового полка на Восточном фронте, приветствовал “Девять тезисов”: они показали, насколько хорошо армия интегрировалась в демократическое общество. Но как будто и этого было недостаточно, представитель демократических лейтенантов Антон Утеманн занял первое место в классе офицерской академии. Традиционалисту Шнецу как начальнику штаба выпало поздравить его и вручить ему полагающиеся по этому случаю золотые часы. В конце концов, традиция имела некоторые преимущества73.

Солдатская служба стала целенаправленной и как таковая ничем не отличалась от гражданской работы в инженерном деле или управлении. Верность и долг были обращены на разумную цель, а не на человека в силу его ранга. Там, где ритуал терял свой смысл, от него нужно было отказаться. Зачем, спрашивали молодые лейтенанты, заставлять танкиста нести на параде винтовку, если в бою у него ее не было? Leutnant 70 вызывал отклик, потому что отсылал к идеям модернизации, циркулировавшим в то время. Баудиссин в “Солдате мира” привел перечень навыков, необходимых для новых времен: мышление и действие