Читать книгу - "Вторая Пуническая война - Михаил Борисович Елисеев"

Героем дня стал консул Гай Клавдий Нерон, совершивший искусный обходной маневр: «Всех своих воинов, стоявших в тылу боевой линии, он увел с правого крыла, обошел с ними левое крыло римского войска и напал на карфагенян с фланга, где в передней линии стояли слоны» (Polyb. XI, 1). В том же духе рассказывает о рейде Нерона и Тит Ливий: «он взял с правого фланга несколько праздно стоявших когорт, обвел их кругом с тыла и неожиданно, не только для врага, но даже и для своих, напал на правый вражеский фланг с такой стремительностью, что едва их успели заметить сбоку, как они уже оказались в тылу неприятеля» (Liv. XXVII, 48).

Греческий и римский историки единодушны в том, что именно это оригинальное решение Гая Клавдия привело к разгрому карфагенской армии: «исход битвы был решен, как скоро Клавдий ударил на врага с тыла, ибо теперь римляне теснили иберов спереди и сзади. Благодаря этому большинство иберов было изрублено на месте сражения. Шесть слонов из десяти пали тут же вместе с воинами, а четыре прорвались сквозь ряды сражающихся и были пойманы потом одни, без индийцев» (Polyb. XI, 1). Аналогичную информацию приводит и Тит Ливий: «Со всех сторон: спереди, с флангов, с тылу – избивали теперь испанцев и лигурийцев, дошли уже до галлов» (Liv. XXVII, 48). Другое дело, что Нерон в очередной раз сильно рисковал. Если бы противостоящие ему кельты не оставались пассивными зрителями происходящего у подножия холма, а воспользовались уходом значительной части легионеров во главе с командующим и атаковали правый вражеский фланг, то исход битвы мог бы быть иным. Но Нерон вновь пошел на осознанный риск и опять выиграл. Легионы Марка Ливия выдержали удар отборных частей Гасдрубала, а воины Гая Клавдия ударом врагу во фланг добыли римлянам победу.

Впрочем, толку от галлов в этой битве было немного, Полибий и Тит Ливий проявляют здесь единодушие: «большая часть галлов ночью разбрелась по полю и повалилась спать, а те, что не спали, были на месте; усталые с дороги и не выспавшиеся, они едва держали на плечах оружие (галлы не переносят усталости). Был уже полдень; они задыхались от жары и жажды; их во множестве убивали и брали в плен» (Liv. XXVII, 48). Некоторые любопытные детали добавляет Полибий: «Что касается римлян, то немедленно по окончании победоносной битвы они принялись за расхищение неприятельской стоянки, перерезали наподобие жертвенных животных множество кельтов, в пьяном виде спавших на соломе» (Polyb. XI, 3).

С галлами всё ясно, теперь рассмотрим, как действовала при Метавре элефантерия Гасдрубала. Карфагенский полководец поступил совершенно правильно, когда сделал ставку на боевых слонов во время решающей атаки. Другое дело, что их у него было немного – 15, по информации Аппиана, и 10, по свидетельству Полибия. Но как бы там ни было, атака слонов оказалась успешной: «при первом натиске они смешали передние ряды римлян, заставив их отступить». Об этом же пишет и Павел Орозий: «Долгое время исход битвы не был ясен, тем более что чрезвычайно расстраивали римский строй слоны» (IV, 13). Однако сражение затянулось, и случилось то, что и должно было случиться: «Бой разгорался, громче стали крики, и уже нельзя было управлять слонами, они метались между двумя войсками, как бы не понимая, чьи же они, – так носятся суда без кормила» (Liv. XXVII, 48). Но животные гибли не от рук легионеров, а были убиты своими погонщиками: «Большинство слонов перебили не враги, а сами их вожаки; у каждого из них были долото и молоток; когда слоны приходили в неистовство и начинали кидаться на своих, вожак между ушей, как раз в том месте, где шея соединяется с головой, ставил долото и бил по нему изо всех сил. Это самый быстрый способ умертвить громадного зверя, когда с ним уже нет сладу. Гасдрубал первым ввел его в употребление» (Liv. XXVII, 48). Орозий так же акцентирует внимание на том, что карфагеняне сами перебили своих боевых слонов: «когда слоны…. обращенные вспять, уже не могли управляться своими [вожаками], их убивали ударом долота между ушей. Этот способ убивать чудовищ, когда приходила надобность, первым ввел тот же самый Гасдрубал» (IV, 13). Так же как и Ливий, Орозий приписывает способ умерщвления слонов Гасдрубалу Баркиду.

Обратимся к вопросу о потерях сторон в битве при Метавре. Начнем с Тита Ливия. Чем-то он нас удивит на этот раз? Удивил: «Убито было пятьдесят шесть тысяч врагов, в плен взято пять тысяч четыреста человек, захвачено много всякой добычи, золота и серебра. Освобождено было больше четырех тысяч пленных римских граждан – утешение в потерях этого сражения. Победа была отнюдь не бескровной: погибло около восьми тысяч римлян и союзников» (Liv. XXVII, 49). Но я уже не раз отмечал, что Ливий очень часто противоречит сам себе, не стал исключением и данный случай, поскольку в «Периохах» он называет совершенно другую цифру пленных карфагенян – 1300 человек (Per. XXVII).

Информация Орозия соответствует данным Ливия: «из войска Гасдрубала там было убито пятьдесят восемь тысяч человек, захвачено в плен пять тысяч четыреста; при этом четыре тысячи римских граждан было освобождено из плена и возвращено [на родину]: это было некоторым утешением для торжествовавших победу консулов, ведь и из их войска было убито восемь тысяч воинов» (IV, 13).

Забавно, но 56 000 бойцов составляли общую численность армии Гасдрубала. Прибавим к ним 8000 союзных лигурийцев и получим 64 000 солдат. И если поверить Титу Ливию, то получается, что из огромной карфагенской армии уцелело лишь 3000 человек. Если исходить из данных Орозия, то их осталось всего тысяча. Могло такое быть в реальной жизни? Вне всякого сомнения, что нет. Метавр – это не Канны, у римлян не получилось окружить карфагенскую армию, да они и не ставили перед собой такой задачи. Сражения на полное уничтожение врага не было, об этом прямо пишет Фронтин: «Когда М. Ливия после разгрома Гасдрубала некоторые уговаривали преследовать неприятеля до полного уничтожения, он ответил им: “Пусть останется кто-нибудь, чтобы известить о нашей победе”» (IV, VII, 15). На это обращает внимание и Валерий Максим: «Дух Ливия Салинатора тоже достоин вечной памяти. Когда он разбил Гасдрубала и армию пунийцев в Умбрии и ему сообщили, что галлы и лигурийцы после битвы беспорядочно рассыпались без полководцев и знамен и их легко сокрушить незначительным отрядом, он ответил, что пусть себе разбредаются: во всяком случае не будет у врагов недостатка в человеке, который сообщит об этом величайшем разгроме»