Читать книгу - "Рождение Британии. С древнейших времен до 1485 года - Уинстон Спенсер Черчилль"

считал его таковым. Бэкингема, несомненно, волновало и тревожило то, что, несмотря на все церемонии, сопутствовавшие восхождению Ричарда на трон, нового монарха считали узурпатором и относились к нему соответственно. В своем замке в Брекноке Бэкингем начал заводить невеселые разговоры со своим пленником, епископом Мортоном, и тот, будучи мастером убеждения и опытным политиком, несомненно, оказал на него сильное влияние.

* * *

Тем временем король Ричард выехал из Оксфорда в путешествие по стране. Путь его лежал через центральные графства. В каждом городе он усиленно старался произвести наилучшее впечатление, исправляя злоупотребления, разрешая споры, даруя милости и ища популярности. Тем не менее ему не удавалось избавиться от чувства, что за всеми проявлениями благодарности и преданности кроется невысказанный вызов его власти. На юге это почти не скрывали. В Лондоне, Кенте, Эссексе люди были весьма настроены против него, и многие уже требовали освобождения принцев. Ричард пока еще не подозревал Бэкингема, расставшегося с ним в Глостере, в измене или даже в сколько-нибудь значительном недовольстве его политикой. Но он волновался по поводу сохранности своей короны. Можно ли удержать ее, пока его племянники живы и представляют собой потенциальный центр сплочения любых враждебных ему сил? И тут мы подходим к главному преступлению, всегда впоследствии ассоциировавшемуся с именем Ричарда. Его цель ясна и проста, а характер – безжалостен. Определенно можно сказать, что беспомощных детей в Тауэре не видели с июля 1483 г. Тем не менее кое-кто пытается уверить нас, что они томились в заключении, всеми забытые, на протяжении еще двух лет и были преданы смерти только Генрихом Тюдором.

Если полагаться на рассказ Томаса Мора, в июле 1483 г. Ричард решил с корнем вырвать ту угрозу его миру и власти, которую представляли собой принцы. Он отправил своего человека Джона Грина с особым поручением к Брэкенбери, констеблю Тауэра, дав приказание покончить с обоими мальчиками. Брэкенбери отказался подчиниться. «Кому же можно доверять, – воскликнул король, когда Грин вернулся с этим сообщением, – когда те, кто, по моему мнению, обязаны верно служить мне, ничего для меня не делают?» Один паж, услышав эти горькие слова своего повелителя, напомнил ему о сэре Джеймсе Тирелле, бывшем соратнике Ричарда по оружию, человеке, способном на какое угодно преступление. Тирелла отправили в Лондон с распоряжением, согласно которому Брэкенбери должен был на одну ночь передать ему все ключи от Тауэра. Тирелл исполнил свое отвратительное поручение весьма быстро. Один из четырех тюремщиков, охранявших принцев, некий Форест, а также собственный грум Тирелла, Дайтон, сделали то, что от них требовалось. К лицам спавших принцев прижали подушки, а когда несчастные задохнулись, их тела замуровали в каком-то скрытном уголке Тауэра. Есть доказательства того, что каждый из троих убийц получил от короля соответствующее вознаграждение. Но признание Тирелла, на котором и основана вышеизложенная история, было сделано им гораздо позже, уже в годы правления Генриха VII, когда убийца находился в Тауэре, ожидая смерти за совсем другое преступление.

В правление Карла II, когда в 1674 г. переделывалась лестница, ведущая в часовню Белого Тауэра, там нашли скелеты двух юношей, явно по возрасту соответствующих двум принцам. Они были спрятаны под грудой мусора. Королевский врач исследовал их и, как сообщается, без всякого сомнения признал останками Эдуарда V и герцога Йоркского. Карл принял эту точку зрения, и скелеты были перезахоронены в часовне Генриха VII в Вестминстере со сделанной на латыни надписью, возлагавшей вину за их смерть на их вероломного дядю, «узурпатора королевства». Это, однако, не помешало некоторым авторам, среди которых выделяется Хорас Уолпол, предпринять попытки очистить память о Ричарде III от этого преступления и даже постараться переложить ответственность за него – без всяких, впрочем, доказательств – на Генриха VII. Эксгумация, проведенная уже в наше время, подтвердила выводы бесстрастных авторитетов времен правления Карла II.

Бэкингем возглавил заговор против короля, охвативший весь запад и юг Англии. Герцог, очевидно, принял решение предъявить собственные притязания на корону. Зная Ричарда, он, вероятно, сделал вывод, что находящиеся в Тауэре принцы либо мертвы, либо обречены на смерть. На этот раз он встретился с Маргаритой, графиней Ричмонд, уцелевшей представительницей династии Бофоров, и понял, что, даже если дом Йорков будет отстранен от наследования трона, она и ее сын, Генрих Тюдор, граф Ричмондский, будут стоять между ним и короной. Графиня, полагая, что имеет дело с правой рукой Ричарда, попросила Бэкингема добиться согласия короля на брак ее сына Генриха Ричмонда с одной из дочерей короля Эдуарда, все еще находящейся с матерью в убежище в Вестминстере. Ричард никогда бы не согласился на осуществление этого проекта, полностью противоположного его собственным интересам. Но Бэкингем увидел, что этот брак объединил бы притязания Йорков и Ланкастеров, стал бы мостом, по которому страна смогла бы перебраться через столь долго разделявшую ее пропасть гражданской войны, и позволил бы сформировать широкий фронт борьбы с узурпатором.

К тому времени, когда стало известно о смерти принцев, требования об их освобождении приняли массовый характер. Когда, как и чьими руками было совершено это злодеяние, оставалось тайной. По мере того как страшная новость распространялась по стране с быстротой лесного пожара, людей охватывала ярость. Привычные к зверствам и жестокостям долгой гражданской войны, англичане все же не принимали хладнокровного, ужасного убийства беспомощных детей, и их гнев, возбужденный столь страшным образом, постоянно оживлял в памяти тяжелые воспоминания. Современный диктатор, располагающий всевозможными ресурсами науки, способен легко увлекать общество в нужную ему сторону, разрушая представление о его целях и затуманивая память потоком ежедневных новостей, которые смущают умы своей извращенностью. Но в XV в. убийство двух юных принцев человеком, ставшим регентом и обязанным защищать и оберегать их, рассматривалось как злейшее преступление и не подлежало прощению или забвению. В сентябре совершающий свое путешествие по стране Ричард достиг Йорка и здесь провозгласил своего сына принцем Уэльским, подтвердив, таким образом, в глазах своих врагов самые мрачные слухи.

Все приготовления Бэкингема имели своей целью общее восстание, намеченное на 18 октября. Он намеревался собрать своих валлийцев в Брекноке, рассчитывал на поддержку южных и западных графств, планировал высадку графа Ричмондского с пятью тысячами солдат в Уэльсе при поддержке герцога Бретанского. Но гнев народа, возбужденный слухами об убийстве принцев, расстроил этот тщательно разработанный план. За десять дней до намеченной даты восстания начались в Кенте, Уилтшире, Суссексе и Девоншире; Генриху Ричмондскому пришлось отплыть из Бретани 12 октября, в ненастную погоду, так что флот его рассеялся. Когда Бэкингем поднял свое знамя в Брекноке, обстоятельства сложились не в его пользу. Ужасная