Читать книгу - "Рождение Британии. С древнейших времен до 1485 года - Уинстон Спенсер Черчилль"

предпочтительнее: «поле перед ними было изрыто глубокими канавами, а многочисленные деревья и кусты затрудняли сближение и переход к рукопашному бою». Очевидно, их план сводился к тому, чтобы подождать атаки йоркистов, вожди которых горели желанием поскорее нанести удар. Однако Сомерсету показалось, что, воспользовавшись естественным прикрытием, он может атаковать врага по центру. Не посоветовавшись с другими генералами, а возможно, не согласившись с избранной ими тактикой, герцог устремился вперед и поначалу достиг некоторого успеха. Но король Эдуард предвидел возможность такого развития событий. Мужественно выстояв под натиском противника на свои главные силы, он в решающий момент бросил с фланга двести копейщиков, ударивших по Сомерсету оттуда, откуда он не ожидал. Левое крыло, которым он командовал, в беспорядке отступило. Йоркисты перешли в наступление по всей линии. Они в свою очередь обрушились на врага с незащищенного фланга, и последняя армия Ланкастеров рассыпалась. Очевидно, Сомерсет решил, что его предали в критический момент, и, перед тем как покинуть поле боя, размозжил голову Уэнлока ударом булавы. Этот отчаянный поступок никак не повлиял на результаты сражения.

Силы Ланкастеров были частично рассеяны, частично перебиты. Сомерсет и другие сторонники Маргариты укрылись в аббатстве, надеясь на защиту в святом месте, но были вытащены оттуда и убиты. Маргарита попала в плен. Доблестно сражавшийся принц Уэльский пал на поле боя, тщетно взывая, как записал один хронист, к своему родственнику, вероломному герцогу Кларенсу. Женщин в тот жестокий век не убивали, а потому Маргариту оставили в живых, чтобы показать народу.

Ричард Глостерский поспешил в Лондон. У него еще было дело в Тауэре. До тех пор, пока был жив принц Уэльский, Генриху VI ничто не угрожало, но со смертью сына, претендента на престол, судьба несчастного короля была предопределена. В ночь на 21 мая 1471 г. он, наделенный королем всеми необходимыми полномочиями, прибыл в Тауэр и, вероятно, стал главным свидетелем убийства полоумного монарха, в течение пятидесяти лет безучастно наблюдавшего за ходом жестокой гражданской войны. Когда король Эдуард и его победоносная армия вступили в Лондон, всегда остававшийся на их стороне, триумф Йорков и их дела был полным.

* * *

То, что осталось рассказать о правлении Эдуарда IV, можно изложить коротко. Король теперь был полновластным господином. Его противники, как и его покровители, были мертвы. Он стал зрелым, лишенным иллюзий государственным деятелем. Ведя веселую жизнь, он в то же время имел в своем распоряжении все средства, чтобы оставаться полным хозяином королевства. С самого начала своего правления Эдуард сдержанно относился к парламенту. Созыв парламента означал беспокойство, но ему приходилось созывать его, когда возникала потребность в деньгах. Вот почему в те дни так часто звучали слова, заставлявшие мрачнеть всех монархов, – «король должен жить на свои средства». Но эта доктрина не принимала в расчет возрастающие возможности королевской власти и расширение сферы деятельности правительства. Как мог король, имея доставшиеся по наследству поместья, получая кое-какие подати, нерегулярные пошлины и доходы от перешедших ему из-за отсутствия наследников имений, содержать на эти крохи администрацию, отвечавшую запросам развивающегося общества? Как можно было со столь малыми средствами вести кровопролитную войну с Францией, чего ожидала от него страна? В действительности трудности возникали даже с охраной шотландской границы. Для этого требовалось опираться на воинственную знать севера, чья наследственная обязанность и состояла в охране рубежей. Деньги, и в первую очередь наличные деньги – вот те путы, которые сковывали средневековых королей и которые и в наше время значат немало.

Эдуард твердо решил как можно меньше иметь дел с парламентом и, даже когда он был двадцатилетним юношей, находившимся под прессом войны, изо всех сил старался не отступать от этого принципа и «жить на свои». Теперь, одержав убедительную победу и избавившись от соперников, он поставил себе за правило проявлять крайнюю экономию во всем, за исключением личных расходов, и избегать авантюрной внешней политики, которая могла бы вынудить его предстать в роли просителя денег перед парламентом. У него появился новый источник доходов – поместья объявленных вне закона сторонников Ланкастеров. Корона выиграла от войны Роз: новых владений, перешедших в ее собственность, оказалось много. Таким образом, пока сохранялся мир, король был в состоянии оплачивать свои расходы. Но знать и народ желали большего. Они хотели нового покорения Франции. Они оплакивали утрату французских провинций. Несмотря на все свои нынешние несчастья и беды, они все еще видели отблеск славы Азенкура, Пуатье и Креси. От короля, доказавшего свои воинские способности, ожидали громких военных подвигов. В его же намерения входило сделать в этом отношении минимум возможного. Ему никогда не нравилось воевать, и он уже был сыт по горло сражениями и битвами. Тем не менее Эдуард получил от парламента значительные средства на войну против Франции в союзе с Бургундией.

В 1475 г. Эдуард вторгся во Францию, но продвинулся только до Пикиньи, возле Амьена. Там он вступил в переговоры. Людовик XI имел сходные взгляды. Он также понимал, что короли могут набирать силу и чувствовать себя в безопасности лишь в условиях мира и что война угрожает превратить их в инструмент в руках своих подданных. Два короля стремились к миру и нашли его. Людовик XI предложил Эдуарду IV приличную сумму в 75 тысяч крон и ежегодные выплаты в 50 тысяч. Это было почти достаточно, чтобы сбалансировать королевский бюджет и избавить короля от зависимости перед парламентом. Эдуард согласился на условия этой сделки и там же, в Пикиньи, подписал договор. Но в дело вмешался его бургундский союзник Карл Смелый. В Перроне, при всем собрании, в присутствии всех английских военачальников он заявил, что его самым постыдным образом предали. Это произвело на всех неприятное, весьма тягостное впечатление, но король предпочел оставить все как есть. Он возвратился домой и на протяжении последующих семи лет получал значительные выплаты за ненападение на Францию, кладя в то же время в карман деньги, выделявшиеся парламентом на войну с ней.

Все эти события показывают характер Эдуарда IV, и мы видим, что, хотя в борьбе за трон ему пришлось совершить немало жестоких дел и переступать через тела убитых, в душе он остался любителем спокойной и легкой жизни. Из этого вовсе не следует, что его политика наносила ущерб королевству. Страна нуждалась в долгом мире, чтобы прийти в себя от ужасной гражданской войны. Французское правительство боялось его, видя в нем те же качества, которыми обладал Генрих V. Оно платило ему только для того, чтобы удерживать его в бездействии. Это устраивало короля. Он заставлял свою администрацию