Читать книгу - "Люди тумана. Бенита, или Дух Бамбатсе (сборник) - Генри Райдер Хаггард"

Вот что я подпишу под нею; вам ведь знакомы эти слова?

– Да, мистер Мейер, но я боюсь, что вам придется писать вашу картину по памяти, так как я больше не в силах держать лампу. Моя рука и так уже болит. Я не знаю, как вы сюда попали, но уж если вы последовали за мной, то не будете ли вы столь добры донести за меня воду?

– Я не следовал за вами, мисс Клиффорд. Вы этого не видели, но я пришел сюда раньше вас, намереваясь сделать кое-какие измерения.

– Как же вы могли делать измерения в темноте?

– Я не был в темноте. Я потушил свет, увидев вас, потому что знал, что вы сейчас убежите, и судьба помогла мне. Вы пришли, уступая моему желанию. Теперь поговорим с вами. Мисс Клиффорд, изменили ли вы свое решение? Вы знаете, что время не терпит.

– Я никогда не изменю своего решения. Пропустите меня, мистер Мейер.

– Нет, нет. Я не сделаю этого до тех пор, пока вы не выслушаете меня. Вы очень жестоки со мной, очень жестоки. Вы совсем не понимаете, что я скорее готов умереть, чем причинить вам малейшее зло.

– Я вовсе не требую, чтобы вы умерли. Я только прошу оставить меня в покое, что гораздо легче сделать.

– Но как же я могу оставить вас в покое, когда вы составляете часть меня самого… когда я люблю вас. Вот, я высказался, теперь говорите что хотите…

Бенита приподняла ведро с водой; его тяжесть как будто ободрила ее. Затем она снова опустила его на пол, так как ей некуда было бежать. Она должна была найти какой-нибудь выход из этого положения.

– Мне нечего сказать вам, мистер Мейер, кроме того, что я не люблю и никогда не полюблю ни вас, ни какого бы то ни было другого живого человека. Благодарю вас за внимание. Вот и все.

– Какого бы то ни было другого живого человека, – повторил Мейер. – Это значит, что вы любите мертвеца, утонувшего Сеймура. Неудивительно, что я возненавидел его с того момента, когда впервые увидел его несколько лет назад – он тогда не играл никакой роли в вашей жизни. Это опять проявление предчувствия и высшего самосознания. Но какой же смысл от любви к мертвым, то есть к людям, уже не существующим на свете и превратившимся в ту самую глину, из которой они были созданы? Человек живет только однажды; вернитесь же, вернитесь к живым и дайте им счастье!

– Я не согласна с вами, мистер Мейер. По моему мнению, умершие не перестают жить, и когда-нибудь я увижу их. Теперь пропустите меня.

– Я не пущу вас. Я буду молить вас и бороться с вами, пока вы не благословите меня. Вы презираете меня за то, что в моей жизни были разные приключения, не всегда кончавшиеся успешно, за то, что вы считаете меня лишившимся рассудка. Но уверяю вас, во мне есть ростки величия. Станьте моей, и я сделаю вас великой, ибо я убедился, что нуждался в вас, чтобы дополнить то, чего не хватает во мне. Мы с вами завладеем богатствами и будем властвовать…

– До тех пор, пока не умрем от голода через каких-нибудь несколько дней, или пока матабеле не покончат с нами. Нет, мистер Мейер, нет!

Она попробовала пройти мимо него, но он раскинул руки и удержал ее.

– Послушайте, – воскликнул он. – До сих пор я обращался к вам с мольбой. Но поскольку вы отталкиваете меня и поскольку вы одна стоите между мной и безумием, то я поступлю иначе. Я ваш повелитель, ибо ваша воля подчинена моей; я приказываю вам повиноваться мне!

Он устремил на нее свой взгляд, и Бенита почувствовала, что силы начинают изменять ей.

– А! – вскричал Мейер. – Теперь вы в моей власти, и в доказательство я сейчас поцелую вас в губы, а затем усыплю, и вы скажете мне все, что я хочу знать. О! Не думайте, что ваш отец защитит вас. Если он вздумает вмешаться, я сейчас же убью этого старого глупца, которого щадил до сих пор только ради вас. Не забывайте, что если вы рассердите меня, я непременно убью его, и кровь вашего отца падет на вашу же голову. Сейчас я поцелую вас.

Бенита подняла руку, намереваясь вытащить револьвер из-за пояса, но ее рука тут же повисла как плеть. Казалось, девушка лишилась сил, вся она была парализована, словно птица, которая, увидев змею, не может поднять крылья и взлететь, а стоит и ждет смерти. Она находилась во власти ненавистного ей человека. Неужели небеса допустят это? Какие-то обрывки мыслей проносились в ее голове, в то время как его губы приближались к ее лицу.

Он коснулся ее губ, и в то же время по каким-то необъяснимым причинам оцепенение сразу исчезло. Она снова почувствовала себя свободной, госпожой своих поступков. Бенита презрительно оттолкнула его в сторону и, даже не пытаясь бежать, подняла ведро с водой и ушла прочь.

Вскоре она увидела дневной свет. Как это ни странно, но после всего случившегося Бенита чувствовала себя счастливой и спокойной. Подобно тому как перед глазами засверкал ослепительный солнечный свет, в душе ее внезапно вспыхнул свет свободы. Она больше не боялась Джейкоба Мейера; его грязный поцелуй стряхнул оковы, связывавшие ее с ним. Ее ум был порабощен его умом, но как только в этом приняла участие и его плоть, он перестал властвовать над ее разумом.

Приближаясь к шалашу, она увидела своего отца, сидевшего на камне; бедный старик настолько ослаб за последнее время, что не мог подолгу стоять на ногах. При виде его Бенита вспомнила угрозы Мейера, и счастливое настроение сразу покинуло ее.

Ей самой ничего не грозило, она была уверена, что находится в безопасности. Но ее отец… Если Мейеру не удастся добиться желаемого, он наверняка сдержит свое обещание и убьет его. Она содрогнулась при этой мысли, но тотчас взяла себя в руки и спокойно пошла вперед, неся ведро, наполненное водой.

– Как ты долго ходила, дорогая моя, – сказал мистер Клиффорд.

– Да, отец. В пещере оказался мистер Мейер, который и задержал меня.

– Как он туда попал и что ему понадобилось?

– Я не знаю, как он туда попал; вероятно, прокрался в то время, пока мы не глядели в ту сторону. Что же касается его желаний… слушай же, дорогой мой…

Она подробно поведала ему о случившемся. Когда она доканчивала свой рассказ, ее отец почти задыхался от гнева.

– Негодяй! Негодяй! – восклицал он. – Я никогда не ожидал, что он решится на такое оскорбление! Хорошо же; благодарение Богу, я еще могу держать в руках ружье, и как только он выйдет…