Читать книгу - "Зверь из Маэлинна - HEARTLESS"

* * *

Сейчас, подпитываясь витавшими в воздухе страхом и уязвимостью Зверю казалось, что здешние люди обречены. А это, в свою очередь, поднимало уверенность в себе, пьянило и кружило голову. Зверь направился к лесу, кутая пока еще такое хрупкое и уязвимое тело в длинный алый плащ-накидку. Плащ цвета крови, кричащий и заметный даже в безликой серой массе людей. Стечение обстоятельств или очередной дерзкий намек, оставленный незамеченным? Все это еще сыграет свою роль.

Оружием Зверя были ужас и неизвестность. Страх зачастую заставляет думать в искаженном свете, основываясь на предчувствиях и подозрениях. Это чувство заставляет преувеличивать или преуменьшать опасность, лишает разум возможности трезво мыслить и оценивать ситуацию. Оно заставляет ошибаться и поступать опрометчиво. Жертв его становилось все больше, и даже самих хозяев этих земель эта досадная напасть не обошла стороной. Сбежавшая девица так боялась за свое дитя и любимого, что напрочь лишилась чувства самосохранения, кинувшись прямиком в пасть чудовищу, которое убьет ее еще вернее, чем собственный брат. А граф, под давлением страхов своей матери, ринулся в погоню за ней, даже не обдумав серьезность возможной угрозы. Оторопь толпы и разорванное тело лишь подстегнули найти беглянку быстрее, пока с ней не случилось непоправимое. Иенмар ан Эссен не только не подготовился как следует, но и не был готов к противостоянию с настоящим чудовищем, продолжая искать зацепки в разумных объяснениях, тем самым обрекая ведомых людей на смерть.

Всех деталей Зверь знать не мог, но убийца хорошо осознавал и не преуменьшал силы такого инструмента воздействия на людей, как страх. И тварь охотно пользовалась этим, в очередной раз показывая людям свое превосходство.

Одинокая фигура в алом шла не торопясь по дороге, которую не так давно истоптали конские копыта.

Зверь не спешил — времени вдоволь. Он получал удовольствие. Это чувство мало что могло принести в жизнь чудовища, но будущее пиршество и сам процесс охоты остро будоражили кровь и заставляли расходиться по ней возбуждающий адреналин. Предвкушение горячило кровь. Хищная натура Зверя давно рвалась наружу и требовала воплощения.

Тонкие пальцы расстегнули фибулу алого плаща. Сброшенная с плеч вещь не куртуазно упала наземь. Следом была скинута темная роба. Чудовище решило не спорить со своими желаниями и всласть попировать теми дураками, кто оказался сегодня в лесу.

Тело менялось. Звуки, ощущения, мысли — все потеряло смысл в это мгновение, уступая место одуряющему азарту. Но, кроме него, — и дикой боли. Тело хищника сбрасывало свою маску, пригодную для жизни среди людей, — точно одежду, — рождаясь заново в стремительной агонии. Кости истончились и ломались, принимая иную форму, кожа покрывалась черной шерстью, все внутренние органы будто бы горели и почти невозможно было дышать. Нагое тело упало на четвереньки, а под кожей плоть словно жила своей жизнью, наращивая массу, выворачивая суставы и позвоночник, изменяя лицо и вытягивая его в звериную пасть.

Агония превращения продолжалась меньше половины минуты. А, ведь, когда-то пытка длилась часами, отзываясь в памяти первобытным ужасом. Со временем тело привыкло, множество лет балансируя между своими сущностями и жизнями. Боль притупилась, стала не такой уж невыносимой, как в первые годы. Она стала проводником ярости и силы или же спутницей обмана, делая из чудовища человека. Боль стала неотъемлемой частью существования. За почти четыре десятилетия восприятие этим существом самого чувства изменилось. Оно вышло за грани человеческих возможностей. Не можешь сдохнуть или потерять сознание и вынужден терпеть, проходя через эту пытку раз за разом, — приспосабливайся.

Часто боль вызывала дикую ярость, а вместе с ней — возбуждение в котором даже себе было сложно признаться. Все органы чувств заработали в полную силу. Зверь словно сбросил оковы несовершенного слабого тела. Огромная морда прильнула носом к земле. Короткий и четкий вздох и внимательный чуткий выдох… кусочки картинки складывались в одно целое. Зверь покружил немного внимательно оглядывая картину оставленных следов. Пять всадников и еще два запаха — собаки. Одна из лошадей прихрамывает, у нее гноится копыто. В естественной среде стая выбрала бы именно эту добычу, потому что ее поймать было проще остальных, такая лошадь не сможет долго бежать и быстро сдаст. Но охотником оказался не обычный волк и стаи у него не было. Людоед жаждал не пропитания, а крови и смерти, развлечения на охоте. Совсем как человек, догоняющий со сворой псов обессиленную беспомощную лису.

* * *

Сегодня в своем напряженном состоянии, Илиэндэль отослала прочь всех слуг и отказалась обедать, предпочтя одиночество своих покоев трапезной зале, разделенной с единственной оставшейся в замке родственницей — Ариандэ. Казалось, разговор с юной супругой сына мог бы вырвать эльфийку из круговерти переживаний, но Илиэндэль опасалась этого разговора. Эльфийка не столько боялась раскрыть перед девчонкой свои тревоги, — не раз уже обжигаясь на человеческих подлости и лицемерии, — сколько чувствовала перед ней вину за то, что не могла повлиять на сына в лучшую сторону. Она видела, что брак этот не принес никому из супругов счастья. Иенмар ан Эссен не обращался с женой бережно и не стремился быть тем самым рыцарем из баллад, которые точно живут в сердце у любой юной девушки. Не был граф для своей жены и мрачным, загадочным мерзавцем, которые разбивают сердца иных девиц. Сын Илиэндэль оказался одновременно безразличным и требовательным, что очень быстро погубило в его супруге любые попытки наполнить этот союз теплом и заботой. А от безразличия, приправленного придирками, хлесткими замечаниями и полным непониманием, умирают не только лучшие чувства, но и вера в свое счастье. Особенно у юных впечатлительных девочек.

Илиэндэль избегала разговора по душам с Ариандэ, поскольку слишком скользкой сейчас была тема возможной гибели Иенмара для них обеих. К тому же, супруга графа носила под сердцем дитя, а лишние страхи и волнения в таком положении ей были ни к чему.

Глава 6. Гиблое место

Беглянка остановилась, чтобы перевести дух. Она не была ни тренированным бойцом, ни заядлой путешественницей или любительницей лесных прогулок, и не могла идти долго даже быстрым шагом. До этого момента Эарвен знала только одно: ей нужно уйти с дороги, чтобы ее не обнаружили те, кто может отправиться вдогонку. А сейчас она смотрела на лес, в его пугающий полумрак, и… поняла, что окончательно заблудилась. Практически любое заданное взглядом направление, куда бы она ни шагнула, казалось ей одновременно и правильным и нет. Отбросив мысли о тревожных