Читать книгу - "Неоконченное путешествие - Перси Харрисон Фосетт"

Мой знакомый говорит, что неподалеку от его ранчо, на реке Паранатинге, есть длинная прямоугольная скала, в которой проделаны три сквозных отверстия, причем среднее закрыто и вроде как замуровано с обеих сторон. За скалой можно увидеть тщательно скрытую надпись из четырнадцати странного вида иероглифов. Мой знакомый обещает провести нас туда, чтобы сфотографировать надпись. Индеец с его ранчо знает другую скалу, покрытую такими же знаками, и мы собираемся обследовать и эту скалу.

Другой человек, живущий на чападе — высоком плато, расположенном прямо на север отсюда и являвшемся когда-то побережьем древнего острова, — сказал мне, что видел скелеты крупных животных и окаменелые деревья. Он знает о надписях и даже фундаментах доисторических построек, находящихся на этой же чападе. Несомненно, мы на краю той области, которую ищем. В самом центре одной из обширных травянистых равнин поблизости отсюда возвышается большой камень в виде гриба — какой-то таинственный, непонятный монумент.

То древнее сооружение, которое стоит между „Z“ и пунктом, где мы покинем цивилизованный мир, по описаниям индейцев, представляет собой нечто вроде толстой каменной башни. Они очень ее боятся, потому что, по их словам, видят по ночам свет, льющийся из ее двери и окон! Я предполагаю, что это и есть тот самый свет, который никогда не гаснет. Другим основанием для страха служит то, что башня стоит на территории троглодитов морсего — народа, живущего в ямах, пещерах, иногда в густой листве деревьев.

Не так давно, когда я впервые привлек внимание к Мату-Гросу своей деятельностью, образованному бразильцу, жителю этого города, совместно с армейским офицером было поручено нанести на карту одну из рек. Работавшие у них индейцы рассказали, что на севере существует какой-то город, и вызвались провести их туда, если они не боятся встречи с ужасными дикарями. Город, как рассказывали индейцы, состоит из низких каменных зданий и имеет много улиц, пересекающихся под прямым углом; там будто бы есть даже несколько крупных зданий и огромный храм, в котором находится большой диск, высеченный из горного хрусталя. На реке, которая протекает через лес, расположенный у самого города, есть большой водопад, и грохот его разносится на много лиг вокруг; ниже водопада река расширяется и образует огромное озеро, воды которого стекают неизвестно куда. Среди спокойных вод ниже водопада видна фигура человека, высеченная из белого камня (может быть, кварца или горного хрусталя), которая ходит взад-вперед на месте под напором течения.

Это похоже на город 1753 года, но место, указываемое индейцами, совершенно не совпадает с моими расчетами. Мы сможем посетить его по пути или, если позволят обстоятельства, пока будем находиться в „Z“. Мой знакомый, хозяин ранчо, рассказал мне, что однажды он привез в Куябу индейца одного отдаленного и своенравного племени и стал водить его по большим церквам, думая, что они произведут на него впечатление. „Это пустяки! — сказал индеец. — Неподалеку от мест, где я живу, есть здания куда больше, выше и красивее этих. У них тоже широкие двери и окна, а посредине стоит высокий столб с большим кристаллом, который освещает светом все внутри и ослепляет глаза!“

Пока что часто идут дожди и очень жарко. Не помню, когда в последний раз так потел, а ведь температура всего только 80° в тени…»

* * *

Отсюда рассказ о путешествии опять продолжает Джек.

«Пост Бакаири, 16 мая 1925 года. Мы прибыли сюда вчера после довольно напряженного перехода от Куябы. Мы покинули ее 20 апреля с дюжиной животных; лошади в сносном состоянии, мулы отощали. Похоже на то, что в том месте, куда их посылали откармливаться, их морили голодом, желая заработать на этом деле несколько лишних мильрейсов.

Вначале мы шли очень медленно из-за животных и в первую ночь разбили лагерь примерно в двух лигах от Куябы. Ночью один из волов наткнулся на гамак Рэли, он вывалился на землю, но, к счастью, даже не особенно ушибся. На следующую ночь мы остановились, пройдя три лиги, и выкупались в очень славном горном ручье. Третью ночь мы провели на высокой равнине — чападе, где нас привели в ужас муравьи saube, принявшиеся пожирать наше снаряжение. На следующий день мы впервые заблудились, были вынуждены возвратиться по своим следам и заночевать в стороне от нашего маршрута. К счастью, на другой день мы напали на основную тропу и, достигнув дома одного морадора — поселенца, живущего на тропе, — спросили его, далеко ли до Риу-Мансу. Он ответил, что осталось всего четыре лиги, и мы решили пройти их в тот же день; однако на деле до Риу-Мансу оказалось около семи лиг, и, прежде чем мы дошли до реки, начало темнеть.

Папа шел вперед так быстро, что мы совершенно потеряли его из виду и, когда добрались до места, где тропа раздваивалась, не знали, каким путем идти дальше. На ответвлении тропы, что пошире, я заметил следы какой-то лошади, мы двинулись по этим следам и наконец вышли к Риу-Мансу. Было уже совсем темно, и отца мы там не нашли. Я немедленно развьючил животных и велел Рэли и Симану, одному из пеонов, походить и пострелять в воздух — может быть, отец ответит. Тем временем мы разбили лагерь и приготовили чай; кругом было темно, хоть глаз коли, и, когда Рэли и Симан вернулись, так и не найдя папу, мы решили, что он, должно быть, заночевал у морадора. Наутро мы снова стреляли, но ответа не получили. Наконец, когда мы кончили завтракать, он появился — оказалось, он ночевал прямо на земле.

Весь следующий день мы провели в лагере, дав отдых себе и животным, но клещи гарапата не дали нам житья. Они кишели на земле, большие и малые, и здорово покусали Рэли; его нога имеет такой вид, словно его ужалила ядовитая змея. На следующий день мы переправились через реку на бателоне и стали лагерем в покинутом месте, где раньше жил морадор; здесь мы нашли немного апельсинов.

Пытаясь сократить путь, мы снова заблудились; Рэли был мрачен всю дорогу до реки Куябы, переправиться через которую мы не смогли из-за порогов и еще потому, что наши животные очень ослабли. Немного выше мы нашли брод; животных пришлось развьючить и заставить переправляться вплавь, груз перевезли на лодке, найденной у переправы. Рэли ничем не мог нам помочь из-за больной ноги, поэтому мы с папой взяли на себя хлопоты с грузом, а пеоны присматривали за животными. После тяжелого перехода мы наконец достигли дома Эрменежилду Гальвана,