Читать книгу - "Грязные войны. Поле битвы - Земля - Джереми Скейхилл"

После того как полевые командиры объявили открытую войну Исламским судам, Могадишо пришлось испытать, пожалуй, самые ожесточенные бои за последние десять лет. В мае газета Washington Post сообщала о схватках, «не имевших себе равных с момента окончания американской интервенции в 1994 г. В результате погибло 150 человек, а сотни получили ранения»^[1065]. Группа ООН по мониторингу ситуации, представившая в Совет Безопасности свой доклад, указывала на «тайную поддержку третьей страной», которую получали полевые командиры^[1066]. Конкретная страна не указывалась, но все понимали, о ком идет речь. Вскоре работавшие в регионе американские дипломаты почувствовали себя буквально в осаде со стороны своих коллег из других государств, включая и официальных представителей Европейского союза. В одной из дипломатических телеграмм, отправленных из посольства в Найроби, говорилось: «Некоторые правительства европейских стран, придя к заключению, что в целях ведения глобальной войны с терроризмом Соединенные Штаты поддерживают отдельных полевых командиров, высказывают нам свою озабоченность тем, что подобные действия могут помешать достижению целей по борьбе с терроризмом и демократизации Сомали». В телеграмме также предупреждалось о том, что ЕС собирается опубликовать доклад, в котором будет прямо заявлено: «Су-шествуют настораживающие признаки того, что население страны, возмущенное открытой поддержкой Соединенными Штатами полевых командиров, все в большей степени принимает сторону джихадистов»^[1067]. Ряд официальных лиц США испытывали совершенно явное раздражение в связи с кампанией ЦРУ по содействию боевикам. В частных беседах они сообщили журналистам газеты New York Times: «Эти действия сорвали все контртеррористические усилия, предпринимавшиеся в Сомали, и укрепили именно те группы исламистов, которые предполагалось маргинализировать»^[1068].

Никогда не игравший большой роли Союз исламских судов по настоятельным просьбам и при поддержке местных предпринимателей в Могадишо и других городах начал организованную мобилизацию сил для разгрома поддерживаемых ЦРУ полевых командиров. Военные действия должен был возглавить Инда-ад. ICU призвал сомалийцев «присоединиться к джихаду против врагов страны»^[1069].

У этого протестного выступления были не только религиозные причины. Полевые командиры оказывали губительное действие на деловую жизнь Могадишо. «Убийства местных имамов, людей, ведших молитвы, и школьных учителей подогрели необходимый для выступления гнев, — вспоминал исследователь сомалийского терроризма Абдирахман Али. — Полевые командиры парализовали экономику Могадишо на шестнадцать лет: они не позволили открыть ни аэропорт, ни морской порт. У каждого из них были маленькие взлетные полосы на задворках домов. Кроме того, они удерживали заложников»^[1070]. В конце 2005 г. предприниматели начали снабжать деньгами ICU с тем, чтобы те могли закупить тяжелое вооружение для ударов по полевым командирам, поддерживаемым ЦРУ. Представители всех слоев общества стали присоединяться к борьбе, которую возглавил ICU. «В пять часов вечера люди заканчивали свою работу на рынке Баккара (крупнейший рынок в Могадишо. — Примеч. пер.), брали оружие и шли воевать с полевыми командирами, — вспоминал Али. — А на следующее утро они возвращались в свои лавки и к другим делам. Это было просто невероятно».

Союз исламских судов не представлял собой однородного образования. Многие из его руководителей и рядовых членов не имели никакого отношения к «Аль-Каиде», ничего не знали о бен Ладене и целиком сосредотачивались на вопросах, касавшихся исключительно внутреннего положения их страны. Стремительный рост популярности организации объяснялся исключительно ненавистью к полевым командирам, сочетавшейся с острым желанием добиться стабильности и хотя бы немного закона и порядка. «Мы разместили наших бойцов в Могадишо с намерением прекратить гражданскую войну и положить конец жестокостям полевых командиров, — сказал в разговоре со мной шейх Ахмед Мохаммед Ислам «Мадобе» (возглавлявшаяся им вооруженная группировка «Бригады Рас-Камбони» в районе Джубаленд на юге Сомали присоединилась к ICU в 2006 г.). — В ICU были люди самых разных взглядов: либералы, умеренные и экстремисты. У нас не было общих политических целей, кроме изгнания полевых командиров и стабилизации страны путем установления законов шариата»^[1071].

Несомненно, в ICU были и те, кто видел будущее Сомали похожим на то, что получилось в результате деятельности движения «Талибан». Однако Суды на местах имели в основном опыт решения специфических проблем кланов или родов, но никак не организации общенациональной юридической системы. Хотя Сомали — это почти полностью мусульманская страна, в ней существуют достаточно сильные секулярные традиции, которые, несомненно, вступили бы в прямое противоречие с попыткой установления режима по образцу талибов. «Исходящие от Судов обещания порядка и безопасности находят живой отклик у всех сомалийцев вне зависимости от их религиозной принадлежности. Разнородность их состава и различие поддерживающих их групп означают, что попытки обозначить систему шариата единым понятием как «экстремистскую», «умеренную» или какую-либо еще, обречены на неудачу. В реальности Суды представляют собой громоздкую, однако устраивающую всех структуру, объединенную сходными интересами»^[1072], — так говорилось в докладе «Сомалийские исламисты», подготовленном в 2005 г. Международной кризисной группой (ICG). ICG заявляла, что только два Суда «были постоянно связаны с воинствующими группировками» и их воздействие успешно уравновешивалось другими судами. Далее группа делала следующий вывод: «Большинство судов существуют из чисто прагматических соображений. Вместо того чтобы навязывать новому правительству Сомали исламистские взгляды, они в целом готовы добровольно войти в любую будущую юридическую систему».

Сказанное отнюдь не означало, что экстремисты не рассматривали суды в качестве средства для проведения своих радикальных идей. «Мы не разделяем целей, задач и методов групп, поддерживающих или проповедующих терроризм, — заявил, обращаясь к международному сообществу, глава ICU шейх Ша-риф. — В наших судах нет иностранцев, и мы занимаемся этой работой исключительно в интересах того общества, которому мы служим»^[1073]. С технической точки зрения заявление Шарифа было совершенно верно, но только потому, что движение Харакат аш-Шабаб аль-Муджахидин официально не являлось ни одним из Судов.