Читать книгу - "Наши разногласия. К вопросу о роли личности в истории. Основные вопросы марксизма - Георгий Валентинович Плеханов"

Предисловие и примечания к брошюре «Чего хотят социал-демократы»

Предисловие к первому изданию

Содержание предлагаемой брошюры само говорит за себя и не нуждается в похвалах со стороны издателей. Оно заимствовано нами из замечательного сочинения Геда и Лафарга Programme du parti ouvrier. Нами сделаны лишь примечания, которыми мы хотели показать, что все посылки современного социализма признаются и буржуазными учеными. Таким образом, спорить можно только о выводах, но» здесь спор едва ли может быть продолжителен: противники современного социализма, т. е. марксизма, неоднократно сами печатно заявляли, что раз признана правильность лежащих в его основании посылок, то необходимо согласиться с выводами.

Примечания

1. «Необходимость совокупных усилий в борьбе как с органической, так и с неорганической природой… ведет к аппроприации как движимой, так с течением времени, по мере оседания племен, и недвижимой собственности не частными лицами или семьями, а целыми группами индивидуумов разного пола, ведущими хозяйство сообща». Максим Ковалевский, «Общинное землевладение, причины, ход и последствия его разложения», Москва 1879, стр. 4–5, «вопреки тому, что можно было бы допустить a priori, важнейший и необходимейший вид движимого имущества – пища, вместо того, чтобы быть объектом индивидуального присвоения со стороны того или другого из дикарей, принадлежит совокупности членов племени в общую собственность». Ibid., стр. 29.

«При слабом развитии земледелия и одновременном занятии первобытными промыслами, ведение хозяйства сообща является весьма обычным явлением. Занятие каждого определяется пламенным старейшиной… Продукты общего хозяйства поступают к племенному старейшине, который принимает меры для приготовления из них количества пищи, необходимой для прокормления всех семейств, равно и нужной их членам одежды и т. д.». Ibid., стр. 37–38. Раз установилась частная собственность на движимые предметы, лично употребляемые самим владельцем: оружие, орудия звериной и рыбной ловли и т. д., она переходит мало-помалу и на то, что добыто с помощью этих орудий. Таким образом, личный труд продолжает лежать в основе частной собственности. В правовых воззрениях дикарей играет, следовательно, не малую роль то «трудовое начало», которое наши народники считают особенностью крестьянского обычного права. «Трудовое начало» – дело, бесспорно, хорошее. Но увы! Его собственная внутренняя диалектика превращает его в его собственную противоположность. В силу этого пресловутого «начала» дикарь предъявляет право собственности на взятого лично им «трудами рук своих», если говорить языком г-на Г. Успенского, в плен врага: а когда раб начинает работать на своего господина, то в основу собственности этого последнего ложится уже не личный, а чужой труд. В силу того же «начала», наш крестьянин, имея полное право собственности на лично им заработанные деньги, покупает на них рабочую силу батрака; а когда батрак работает на хозяина, то, трудовое начало также немедленно переживает вышеуказанную метаморфозу. Пора бы нашим народникам понять, что первобытный коммунизм в самом себе носит элементы своего разложения и что нельзя поэтому искать в нем опоры для общественной организации будущего.

2. Просим читателя не забывать того, что сказано нами в конце предыдущего примечания. Первобытный коммунизм разлагается в силу своего собственного несовершенства. Насилие и обман только ускоряют тот ход вещей, который неизбежен по причинам чисто экономическим. «Даже в том случае, если мы исключим всякую возможность грабежа, насилия и обмана, если мы допустим, что всякая частная собственность первоначально основывалась на личном труде ее обладателя и затем во все дальнейшее время только равные стоимости обменивались на равные, то тем не менее, с дальнейшим развитием производства и обмена, мы необходимо придем к современному капиталистическому способу производства, к монополизированию производительных средств и средств существования в руках одного малочисленного класса, к пригнетению другого, составляющего огромное большинство, класса до положения лишенных всякой собственности пролетариев и т. д.», см. второй выпуск Библиотеки современного социализма, «Развитие научного социализма Фр. Энгельса» стр. 57–58.

3. «Естественная цена труда есть такая цена, которая необходима для того, чтобы дать рабочему возможность существовать и поддерживать свою расу без увеличения или уменьшения». Рикардо, Works, London 1831, Principles of Political Economy сh. V, p. 50. Под ценою труда Рикардо понимает здесь цену рабочей силы, т. е. заработную плату. Такие же точно определения «естественной цены труда» можно найти и у Тюрго, и у Смита, и у Сэя, и у всякого «серьезного экономиста», как выражается Луйо Брентано. Но со времени агитации Лассаля буржуазные экономисты поняли, что вышеприведенный закон заработной платы должен являться в глазах рабочих одним из важнейших обвинительных пунктов против буржуазных общественных отношений. Вот почему в настоящее время «серьезные экономисты» делают «серьезные» усилия… не для изменения общественных отношений в более благоприятном для рабочих смысле, а для новой, менее откровенной и резкой формулировки этого закона.

4. «В 1879 году английскому парламенту был представлен список состава рабочих на всех фабриках волокнистых веществ»; из этого списка видно, что «шелковые, полотняные и джутовые ткани почти на 3/4 являются продуктом женского труда, а миткаль, ланкарт и другие «бумажные материи в размерах 2/3 всего производства вырабатываются женщинами, и только в производстве бумажной пряжи, шерстяных, бумажных и пеньковых материй число рабочих мужчин приближается к женщинам, и лишь в одном – в механическом производстве кружев, в этом старинном, par excellence, женском занятии, мужской труд превышает женский. Если же к процентному отношению женского труда приложить таковое же детей обоего пола, то участие взрослых мужчин в означенных производствах окажется еще более ничтожным. Например, на 100 человек всех рабочих в шелковом производстве приходится 18,6 взрослых мужчин (свыше 18 лет), в джутовом – 19,4, в бумаготкацком и суконном – 21,3. В обработке неволокнистых веществ и других производствах женский труд играет меньшую роль, но и тут встречаются довольно крупные исключения: на фабриках консервов, например, 47 % составляют женщины, не включая девочек, в фарфорофаянсовом производстве женский труд составляет 30 %, в гуттаперчевом производстве – 55 %; при этом везде замечается быстрое увеличение числа рабочих женщин насчет мужчин». Янжул, «Женский фабричный труд», «Вестник Промышленности», Апрель 1884, стр. 4–5.

«Численность женщин на наших фабриках вообще менее, чем на английских, но гораздо более, чем публика предполагает». Янжул, Ibid., стр. 6. И действительно, из осмотренных г-ном Янжулом 158 фабрик Московской губернии по 24 производствам, отношение рабочих женского пола к общему числу рабочих достигает: в бумаготкацком производстве – 52,5 %, в писчебумажном – 46,5 %, в бумагопрядильном – 43 %, в рогожном – 42 %, в табачном – 40 %, в шелковом – 38 %, в ситцевом – 25,8 % и т. д. Что касается отношения малолетних обоего