Читать книгу - "Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители - Петр Владимирович Рябов"

«Наши домашние питомцы». И тут я увидел статью, название которой меня потрясло до глубины души. Там было написано: «Для чего нужна собака?». Представляете? Собаке не дано быть собакой, она существует только «для чего-то». Вот даосизм с этим не согласен! Он хочет оставить собаку в покое. Путь собака будет просто собакой, самой собой и для себя – и только. Пусть горы будут горами, пусть мир будет миром. А не инструментом для человеческой суеты, пусть даже «эффективной» и деловитой, которая поглотила и собаку, и горы, и культуру, и всех нас с вами – в своей жутковатой бессмысленной воронке. Человеку нужно быть скромнее. Человеку нужно быть глубже и подлиннее. Нужно не ставить себя в центр мироздания, как в конфуцианстве с его Ян, а надо понять силу слабости, надо понять слово, которое не извлечено, надо понять, что покой – высшая форма движения. Надо увидеть красоту чистоты и первозданности голубя, который ещё не испачкан.

И тогда мы с вами поймём, что высшая форма активности – это недеяние, У-вэй, ещё одно важнейшее понятие даосизма.

Сразу хочу сказать, что У-вэй не есть бездействие. И человек, который валяется целыми днями у телевизора на кровати не должен ссылаться на Лао-цзы, не должен самодовольно говорить, что он осуществляет даосское недеяние. Недеяние – это предельная концентрация. Даосы сравнивают человека в состоянии У-вэй, со стрелой, которая пущена из лука – она не сворачивает в сторону, она точно бьёт в цель.

Вот вам одна из красивых даосских легенд, пример недеяния. Однажды Конфуций увидел бурный водопад. Там кипела вода, переворачивались камни, рушились потоки, там рыбы не могли плыть и выживать. И вдруг он увидел даосского мудреца, который там спокойно купался, как ни в чём не бывало. И Конфуций спросил: «Как ты можешь купаться в водопаде?» А мудрец сказал: «Я не противостою водопаду, а с ним сливаюсь». Одна из моих любимых фраз из «Дао дэ Цзин»: «Умеющий ходить не оставляет следов». Мудрец, который не борется с водопадом, а сливается с ним. То есть познает Дао через недеяние. Человек, который живёт, как Сократ, который не играет в чужие игры. Который не считает суету по подчинению мироздания и по манипуляции людьми и вещами, чем-то важным и достойным человека.

Я всегда своим студентами объяснял: вы все знаете, чем отличается восточная борьба от западной. Восточная борьба родилась из даосизма. Сравните бокс европейский и какой-нибудь вид восточной борьбы. Бокс: вы устрашающе машете кулаками, вы пугаете, вы источаете агрессию, много суетитесь, вы хотите напугать соперника. А восточная борьба – ничего лишнего, никакой ненависти, никаких эмоций; одно движение, – и всё. Вот это— У-вэй, недеяние, предельная концентрация, вычление сердцевины вещи. И именно недеяние связано с Дао, потому что, кто постиг Дао, тот пребывает в недеянии. Кто пребывает в недеянии – тот постиг Дао. Любимый пример даосов – сравнить мудреца с эмбрионом в чреве матери. Так же и человек покоится во Вселенной, он с ней сливается, как этот мудрец в водопаде. Быть не в суете, а в гармонии с собой и с миром. Не болтать, а вслушиваться. Не спешить. Как нам не хватает сейчас этих даосских добродетелей!

Надо понять, что мир существует вовсе не для человека. Как пишет Чжуан-цзы, «…природа не знает человеколюбия». То есть человек не в центре мира. В даосизме совсем нет антропоцентризма, нет культа цивилизации, власти, окультуривающего и насильственного импульса Ян, призванного подчинить и оформить мир и т. д. Человек может слушать мир, следовать миру. Из этой глубокой философии, говорящей о спонтанности, о естественности, об отрицании всего искусственного, следуют вполне наглядные и последовательно радикальные анархические выводы – отказ от иерархии, от собственности, от власти, от войны, от доминирования, от техники.

Студенты на лекциях об анархизме часто спрашивают меня: «Мы что, будем говорить только про политику, и никакой философии?» Вот философия. И лишь как одно из следствий этой даосской философии (мистической, прекрасной и космоцентричной, а вовсе не социоцентричной, как конфуцианство и легизм) – политика. Анархистов-философов мало, но даосизм – это великая изначальная философия и это – великий фундамент анархизма. Какие-то основные вещи здесь сказаны и продуманы впервые и заложены очень глубоко: довериться природе, противопоставить естественность искусственности, противопоставить концентрацию суете, свободу – доминированию, иерархии. А из этого уже следует всё остальное: антипатриархализм, скорее Инь, чем Ян, скорее женское начало, чем мужское, скорее природное, чем культурное, конфуцианское.

Так вот, я позволю себе несколько цитат из «Дао дэ цзин», потом из «Чжуан-цзы», потом пробегусь ещё по нескольким аспектам влияния даосизма, и будем двигаться к завершению.

«Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует», то есть тот, кто в недеянии.

Вот прямая, концентрированная, язвительная, острая и резкая полемика с конфуцианством. «Когда устранили великое Дао – появились человеколюбие и справедливость. Когда возникло мудрствование – появилось великое лицемерие. Когда шесть родственников в ссоре, тогда появляется сыновья почтительность и отцовская любовь. Когда в государстве царит беспорядок – тогда появляются верные слуги. Когда будут устранены мудрствование и учёность – народ будет счастливее во сто крат. Когда будут устранены человеколюбие и справедливость – народ возвратится к сыновьей почтительности и отцовской любви. Когда будут устранены хитрость и нажива – исчезнут воры и разбойники. Все эти вещи происходят от недостатка знания».

А теперь про войну, про правление. «Страна управляется справедливостью. Война ведётся хитростью. Поднебесную получают во владение посредством недеяния. Откуда я знаю всё это? Вот откуда. Когда в народе много запретительных законов – народ становится бедным. Когда у народа много острого оружия – в стране увеличиваются смуты. Когда много искусных мастеров – умножаются редкие предметы. Когда растут законы и приказы – увеличивается число воров и разбойников».

Кстати, эта очень привлекательная идея нашла отражение и подражание через несколько веков в христианстве. Помните, апостол Павел говорил: «Когда умножаются законы – умножаются преступления». Поразительная просто перекличка с даосизмом! Словно он цитировал Лао-цзы.

Продолжу цитирование: «Поэтому совершенномудрый говорит: «Если я не действую – народ будет находиться в самоизменении. Если я спокоен – народ будет сам исправляться. Если я пассивен – народ сам становится богатым. Если я не имею страстей – народ становится простодушным.» Когда правительство спокойно – народ становится простодушным. Когда правительство деятельно – народ становится несчастным».

Даосы, к слову, конечно, были убеждёнными пацифистами. «Лучший воин тот, который не воюет. Победу на войне надо отмечать траурной процессией. Это убийство».

«Умный полководец не бывает воинственным. Умелый воин