Читать книгу - "Лжеправители - Анна Корниенко"

Доктор Грунберг, согласовав свои действия с советником, решил предпринять серьезные шаги для официального установления личности неизвестной. Он убеждает прусскую принцессу Ирен, родную сестру императрицы Александры Федоровны, приехать под вымышленным именем в свое поместье и встретиться с Анной. Андерсон была совсем не рада этому визиту. Как потом она объясняла, ей был противен сам факт обмана. Но только ли это на самом деле было тому причиной?

Во время ужина принцесса Ирен имела возможность внимательно рассмотреть претендентку. После ужина принцесса попыталась побеседовать с «Анастасией» наедине. Разговор не получился. Претендентка отвернулась от гостьи и игнорировала все ее вопросы. Поведение Андерсон-Чайковской тем более необъяснимо, что на следующее утро она заявила, что сразу узнала в принцессе свою «тетю Ирен». Сама же принцесса, к разочарованию четы Грунберг, сказала, что хотя увиденная ею женщина на первый взгляд немного похожа на Татьяну Николаевну, она однозначно не может быть ни одной из ее племянниц.

Великая княгиня Ольга Александровна удивлялась тому, что Анна Андерсон, будь она действительно великой княжной, не попыталась еще в Бухаресте обратиться за помощью к двоюродной сестре Александры Федоровны, румынской королеве Марии, а предпочла долгое и рискованное путешествие в Берлин. В 1918-м или 1919 году королева Мария узнала бы ее немедленно, тем более что румынская королева, в отличие от той же принцессы Ирен, была человеком, которого невозможно ничем шокировать, и настоящая Анастасия, как и все в доме Романовых, были прекрасно об этом осведомлены.

Сын принцессы Ирен, принц Сигизмунд, позже отправил Анне список вопросов, на которые, по его мнению, правильно ответить могла только Анастасия. Официальная версия говорит о том, что женщина не только не отказалась от «теста», но и безошибочно ответила на все поставленные ей вопросы.

Но несмотря на это, доктор Грунберг также слагает с себя заботы о претендентке (по версии противников Андерсон – окончательно убедившись в ее самозванстве и потеряв к ней всякий интерес; другая же точка зрения – выбившись из сил, ухаживая за безусловно психически больной женщиной с тяжелым характером). Сам Грунберг в письме советнику Бергу излагает свои выводы касательно «дела Анастасии» следующим образом: Анастасия однозначно не авантюристка, а просто сошедшая с ума несчастная больная женщина, вообразившая себя дочерью русского императора.

Советник Берг предложил поручить Анну заботам госпожи фон Ратлеф, по происхождению прибалтийской немки, популярной в Германии детской писательнице, художнику и скульптору. Как оказалось позже, этот выбор для претендентки был исключительно удачным. Госпожа фон Ратлеф на много лет превратилась в подругу, сиделку и самую преданную сторонницу Анны Андерсон.

Вместе с ней больную еще и костным туберкулезом Анну опекал и лечил бывший московский профессор Руднев. По его собственным рассказам, во время жизни в Петербурге 28 июля 1914 года ему довелось однажды случайно увидеть княжон Татьяну и Анастасию, которые, шаля, бросали в прохожих из окна дворца бумажные шарики. Воспоминание об этой встрече так глубоко задело сердце Руднева, что он не преминул поинтересоваться у Анны Андерсон, чем она занималась в тот день, на что получил исчерпывающий ответ, абсолютно совпадающий с его воспоминанием.

Опять же противники Андерсон-Чайковской задаются вопросом: насколько заслуживал доверия этот эксперимент на самом деле и не рассказывал ли доктор Руднев о пресловутых шариках в присутствии больной ранее. Удивительным они также полагают и то, что день объявления Первой мировой войны не запомнился Анне Андерсон ничем иным, кроме шариков, «случайно» столь заинтересовавших доктора. На самом деле девочка вряд ли бы запомнила на долгие годы одну из своих повседневных игр, так сильно впечатлившую случайного прохожего Руднева.

Сторонники претендентки обращали внимание на тот факт, что походка и осанка неизвестной напоминали даму из высшего света. Правда, это было очень слабым доводом в пользу Андерсон, и само по себе еще ни о чем не говорило. Любой вопрос пугал Анну, заставляя немедля замыкаться в себе. Ее нелегко было вызвать на разговор, но если предмет беседы был ей интересен, она говорила вполне охотно. Так было почти всегда, когда речь заходила о ее детских годах. Жизнь вместе с родителями, братом и сестрами, похоже, была единственным, что ее интересовало.

Несмотря на всю свою заботу, госпоже Ратлеф, как и прочим, пришлось испытать на себе капризный и мрачный характер больной. Как потом вспоминала писательница, Андерсон, едва оказавшись в центре внимания, принималась вести себя по-барски в худшем смысле этого слова. К примеру, она могла бросить в лицо своей покровительнице скомканные чулки, сопровождая это приказом: «Убери! Тебе за что деньги платят?», а во время их совместного путешествия в Данию требовала отселить от нее госпожу Ратлеф, объясняя это тем, что не привыкла спать в одной комнате с прислугой.

Приблизительно в это же время сведения о неизвестной, выдающей себя за великую княжну Анастасию, доходят до Копенгагена, где безвыездно проживает вдовствующая императрица Мария Федоровна. Датский посол в Берлине г-н Зале по приказу датского короля становится посредником между госпожой фон Ратлеф и датским королевским двором.

Судя по письмам Марии Федоровны, она с достаточной осторожностью относилась к «признаниям» Анны Андерсон, но все же решила шансом воспользоваться. Поэтому в Берлин по ее поручению отправляется Алексей Волков, бывший камердинер Александры Федоровны, единственный, кроме Седнева, кому удалось вырваться из Екатеринбурга. Значимость свидетельств бывшего слуги переоценить было трудно – он последним из всех видел Анастасию Николаевну живой.

После его визита было составлено несколько отчетов о встрече Волкова с претенденткой, произошедшей в доме советника Берга. Первый из них принадлежит самому Бергу. Он пишет о том, как госпожа Андерсон-Чайковская встретилась в его присутствии с бывшим слугой Романовых. Поскольку Волков говорил только по-русски, Берг с трудом мог понять, о чем шла речь. Сначала Волков вел себя в отношении претендентки чрезвычайно холодно и подозрительно. Однако на следующий день его поведение изменилось, он стал подчеркнуто вежливым и был явно опечален, когда пришло время возвращаться назад.

Берг остался убежден, что итогом визита Волкова к госпоже Чайковской стала абсолютная уверенность бывшего камердинера в том, что он встречался с настоящей великой княжной Анастасией.

Автором второго отчета является госпожа фон Ратлеф. Рассказав о том, что в первый день Волков держался отчужденно и холодно, она объясняла эту холодность бывшего камердинера по отношению к «Анастасии» тем, что претендентка не желала общаться с ним по-русски. Почему? Да потому, что память к больной так и не вернулась, в течение первого дня их встречи она мучительно пыталась вспомнить посетившего ее человека. Исключительно с подачи самого Волкова Анна Андерсон «легко» вспомнила имя матроса, приставленного денщиком к ее брату, и другого, присматривавшего за детьми; вспомнила расположение дворцовых покоев и в конечном счете так впечатлила старого слугу, что тот несколько раз поцеловал ей руку.