Читать книгу - "Белые русские – красная угроза? История русской эмиграции в Австралии - Шейла Фицпатрик"

принимал архиепископ Савва[685]. Внутри самой русской общины в Австралии присутствие НТС имело еще большее значение, отчасти из-за того, что представители этого союза контролировали главную в стране русскоязычную газету, а отчасти потому, что другие потенциальные источники политического объединения (какой была Русская фашистская партия в Китае) не пережили послевоенных потрясений и переезда в Австралию.

Все это звучит довольно внушительно, но на деле – и в международном масштабе, и в Австралии – после лихорадочного возбуждения в первые послевоенные годы в Германии для НТС наступал период разочарования и расхолаживания. Донесения, которые присылали австралийские активисты НТС Виктору Байдалакову, главному деятелю НТС (жившему в Германии, а позже в США), как правило, источали уныние. Австралийские агенты сомневались в том, что могут оказывать влияние и на австралийскую публику, и на местную русскую общину, страдали оттого, что находятся вдали от настоящего поля битвы с коммунизмом (Европы), и чувствовали, что головной офис в Берлине уделяет им слишком мало внимания. «Вы не представляете, как мы сейчас далеко здесь, среди пингвинов», – писал Глеб Бердников из Сиднея и добавлял, что они чувствуют себя безнадежно отрезанными от остального мира, находясь на этом континенте, со всех сторон окруженном океанами. Активистов вечно недоставало, а имевшиеся часто были «обременены семьями» и потому не очень-то годились для революционной борьбы. Люди постоянно ссорились или впадали в уныние, а если и не впадали, то только потому, что их начинала интересовать покупка автомобилей, они собирались жениться и вообще пытались как-то обустроить свою частную жизнь «среди пингвинов». Возможно, со стороны и казалось, будто НТС в Австралии процветает, ведь все больше людей подписывалось на «Посев» и читало «Единение», однако со стороны нельзя было увидеть «внутреннюю слабость»[686].

Неясно, насколько успешны были попытки австралийского НТС склонить на свою сторону другие антикоммунистические группировки внутри местной русской общины. В различных стычках из-за желания получить контроль над русскими клубами НТС, похоже, вел себя как грубоватый новичок, которого старые монархисты сразу начинали подозревать в неуважении к себе и в отсутствовавшей у старшего поколения тяге к разным левацким порядкам, перенятым у врагов-коммунистов, – например, к созданию подставных организаций с целью дальнейшего ведения подрывной работы изнутри.

Несмотря на внутреннюю фракционную борьбу, НТС был заметно представлен в Мельбурне, Сиднее и Брисбене. Больше всего членов НТС насчитывалось в Мельбурне (где издавалось «Единение» и где осела значительная часть бывших обитателей Мёнхегофа), хотя редакционная группа «Единения», возглавлявшаяся Олегом Перекрестовым, по-видимому, постоянно конфликтовала с другими – очевидно, из-за того, что идейная чистота заботила их больше, чем коммерческий успех газеты[687]. В Сиднее «прекрасным организатором» был меланхоличный Бердников, а молодой Коновец из Китая, которому не терпелось уехать в Европу, чтобы поскорее окунуться в борьбу, был способен, энергичен и готов к самопожертвованию, хотя, пожалуй, ему недоставало дисциплинированности. И все же к концу 1952 года количество активных членов союза катастрофически упало: их осталось всего пятеро. Старейшая в Австралии ячейка НТС находилась в Квинсленде, там жили активист Сергей Зезин, а также А. Б. Веремеев (бывший ди-пи) и финансовый покровитель организации Василий Явцев (иммигрант, приехавший в страну еще до войны)[688]. Притом что в организации явно преобладали эмигранты первой волны из Европы, известно, что в Австралии в ее ряды вступали и ди-пи из числа бывших советских граждан: они составляли около 8 % от общего числа австралийских членов союза и привносили в него более современное понимание советской действительности[689].

Сергей Зезин, член брисбенской ячейки НТС, родился в Москве в 1919 году, а в 1935 году ему вместе с братом каким-то образом удалось уехать из СССР в Германию. После окончания Мюнхенской академии художеств он работал на киностудии UFA под Берлином и входил в группу молодых русских, которые создали там ячейку НТС. В 1939 году он женился на немке-аристократке – Вере фон Редлих. Чем он занимался в годы войны, неизвестно, но высказывалось предположение, что он подпольно работал на НТС. После войны он оказался в лагере Мёнхегоф, контролировавшемся НТС, а потом приехал в Австралию, где работал в государственной электрической комиссии, на досуге писал иконы и продолжал участвовать в деятельности НТС, которая была «второй половиной его жизни». Первым достижением на этом поприще стало получение контроля над Русским клубом в Брисбене. В конце 1950-х, после переезда в Мельбурн, Зезин сделался председателем австралийского отделения НТС[690].

В переписке с лидерами НТС Зезин сетовал на недостаток воинствующих активистов в австралийской организации, как ранее на это жаловался его коллега Бердников. Конечно, в Австралии представлялось мало возможностей для разных сомнительных акций – ведь советских граждан там было слишком мало, а сам Советский Союз (обращение которого в антикоммунистическую веру изнутри и являлось целью деятельности НТС) был слишком далеко. Но, несмотря на это, некоторым коллегам Зезина удавалось продолжать оперативную работу. Олег Перекрестов, первый редактор «Единения», приехавший в Австралию в 1949 году, вернулся в 1957-м в Европу, чтобы тайно работать на НТС в Берлине; позже, с 1969 по 1974 год, он руководил издательством «Посев», а с 1974 по 1980 год – его типографией. В 1980-х он вернулся в Австралию, чтобы возглавить русскую радиостанцию в Мельбурне. После распада СССР НТС развернул деятельность на его бывшей территории, и Зезин, которому в ту пору было уже около 80 лет, решил отправиться в Россию и принять участие в начавшейся там работе НТС, но по дороге умер[691].

Еще одним ревностным активистом НТС был Анатолий Коновец, ставший приверженцем организации еще в юности, в Китае[692]. На Тубабао в 1949 году он был уполномоченным агентом НТС и корреспондентом «Посева». В 1952 году в Сиднее он собрал группу молодых русских антикоммунистов, и они раздавали отпечатанные редакцией «Единения» листовки на (левом) Молодежном карнавале за мир и дружбу, проходившем в Фэрфилде, и учинили там потасовку, о которой написали в австралийской прессе и за которую их похвалили в «Единении»[693]. Возможно, в том же году он ездил по заданию НТС на Тайвань[694]. В 1956 году ему пришлось бросить обучение на факультете искусств в Сиднейском университете на втором курсе, когда руководство НТС вызвало его в Европу для подпольной работы. Там, на конференции «Посева» во Франкфурте, он познакомился со своей будущей женой, активисткой Верой Филатьевой, дочерью белоэмигрантов. Она приехала в Париж в начале 1930-х годов и стала соосновательницей антикоммунистического объединения «Молодая Россия», а потом вступила в НТС. Позже молодых супругов послали в Италию для продолжения подпольной работы, которая