Читать книгу - "Третья мировая война. Какой она будет - Ричард Кларк"

К сожалению для Амстердама и большинства других крупнейших городов Европы и Азии, эта конвенция не остановила Германию, Японию, Соединенные Штаты, Великобританию и Советский Союз, использовавших ковровые бомбардировки городов в войне, которая началась год спустя. После Второй мировой страны мира предприняли очередную попытку и подписали несколько соглашений, ограничивающих условия ведения будущей войны. Эти договоры, заключенные в Швейцарии, получили название Женевских конвенций. Четвертая конвенция посвящена защите гражданского населения во время войны. Тридцать лет спустя Организация Объединенных Наций поддержала еще одну серию соглашений. Согласно им не только гражданские лица, но и военный персонал должны быть защищены от определенных видов оружия, которое считается бесчеловечным. Конвенция получила громоздкое название Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие. Было подписано пять протоколов, запрещающих или ограничивающих использование осколочного и зажигательного оружия, противопехотных мин и мин-ловушек, согласно дополнительному протоколу запрещается также использование лазерного оружия.

Не так давно (в 2002 году) Международный уголовный суд запретил использование гражданского населения в качестве военной цели. Соединенные Штаты вышли из договора и добились соглашения со многими странами о том, что они не станут оказывать поддержку судебным преследованиям американских военных. В Женевскую конвенцию о защите гражданского населения или конвенцию ООН об оружии с «непредсказуемыми последствиями» можно добавить и новый вид военных действий. Кибероружие, используемое против инфраструктуры страны, неминуемо оказывает разрушительное воздействие на гражданские системы. Нет ничего более непредсказуемого, чем атака на энергетическую или транспортную систему. Бели такие масштабные нападения и снижают военный потенциал страны, он, скорее всего, страдает меньше, чем гражданская инфраструктура. У военных наверняка есть вспомогательные энергосистемы, запасы еды, полевые госпитали. Масштабная кибератака на инфраструктуру страны может вывести из строя электросети на недели, нарушить работу газо- и нефтепроводов, направить поезда на запасные пути, запретить полеты, помешать банкам выдавать наличные, запутать системы поставок, ограничить возможности больниц. Гражданское население может остаться без света, тепла, пищи, денег, медицинского обслуживания и новостей о происходящем. В результате возрастет уровень преступности и начнется мародерство. Масштаб бедствий будет зависеть от продолжительности и территориальных масштабов энергетической катастрофы. Хотя последствия окажутся намного менее плачевными, чем при бомбардировке городов с воздуха, изощренная кибератака определенно затронет гражданское население, а возможно, с этой целью и будет проводиться.

Расширение существующих международных соглашений в целях защиты гражданского населения от кибератак выгодно для Соединенных Штатов. Это позволит США продолжить заниматься тем, что у нас хорошо получается — вести кибервойну против военных объектов, включая концепцию первого удара. Высокотехнологичное кибероружие, вероятно, позволит США сохранять технологическое превосходство в потенциальных военных конфликтах, даже если другие страны смогут использовать современное обычное оружие, практически равное по мощности американскому. Кибероружие, наверное, поможет США компенсировать численное превосходство противника в локальных и региональных боевых действиях.

Для США запрет атаки на гражданские объекты будет означать, что ликвидация вооруженных сил противника не будет побочным эффектом генерального кибернаступления на гражданскую энергосистему или систему железных дорог. Возможно, что американские кибервоины смогут атаковать непосредственно военные объекты— сети управления и контроля, системы ПВО, конкретные системы вооружения. Таким образом, выполняя запрет на атаку гражданских объектов, США не потеряют своих мощностей, необходимых для победы над противником.

Соединенные Штаты, как и другие страны, не слишком хороши в киберобороне, но американская гражданская инфраструктура более уязвима, и поэтому в случае крупной кибератаки США понесут больше потерь, чем другие страны. Поскольку американские военные зависят от гражданской инфраструктуры, запрет кибератак на гражданские цели защитит и американских военных, а также поможет избежать нанесения вреда населению в целом и экономике.

Предположим, Соединенные Штаты считают, что такой ограничительный запрет на кибероружие отвечает их интересам, и готовы подписать или внести соответствующее предложение — тогда сразу возникают два вопроса. Во-первых, как мы собираемся контролировать соблюдение этого запрета? И во-вторых, что делать с «подготовкой поля боя»? Является ли атакой проникновение в сеть и размещение логической бомбы или только использование логической бомбы и другого оружия? То есть какие свои действия мы готовы приостановить?

Ранее мы пришли к выводу о том, что формальное международное соглашение, запрещающее кибершпионаж, пожалуй, не лучшая идея для Соединенных Штатов. Следовательно, нам не имеет смысла запрещать проникновение в сети для сбора разведывательных данных, например в сети системы управления железными дорогами. Но какова ценность разведывательной информации, добытой из системы управления электросетями? Внедрение в управление электросетями и оставленные там «черные ходы» имеют единственную цель — подготовиться к атаке. Логические бомбы — еще более очевидное проявление кибервойны. Теоретически можно запретить кибератаку на гражданскую инфраструктуру, не запрещая в явном виде размещение лазеек и логических бомб, но не лучше ли наложить запрет на любые действия, которые могут послужить причиной разрушений? Такой узконаправленный запрет позволит США, в случае атаки на нашу гражданскую инфраструктуру, быстро ответить противнику тем же. При данном подходе атаковать чужие сети без заблаговременного размещения кибероружия было бы сложно и трудоемко. Но если мы позволим странам размещать логические бомбы в сетях друг друга, то лишимся главной ценности, которую несет в себе запрет на кибератаку гражданской инфраструктуры. Главная задача запрета кибервойны против гражданских инфраструктур — снизить текущую (невысокую, но опасную) напряженность, выйти из ситуации, когда всего лишь несколько нажатий кнопок отделяют нас от начала разрушительных атак, грозящих перерасти в полномасштабную кибервойну или даже в настоящий вооруженный конфликт. Логические бомбы в наших электросетях, размещенные, по всей вероятности, китайскими военными, и аналогичные устройства, которые мы оставили или оставим в сетях других стран, оказывают такое же дестабилизирующее воздействие, как и секретные агенты, которые закладывают взрывчатку в опоры высоковольтных линий, трансформаторы и генераторы. Кибероружие сложнее обнаружить, но всего лишь несколько клавиш, которые нажмет на другом конце мира раздраженный или бесчестный кибервоин, могут начать конфликт, перерастающий в войну, масштабы которой мы даже не представляем.

Хоть мы и можем представить ситуацию, в которой США получат преимущество, заблаговременно разместив логические бомбы в гражданских сетях потенциального противника, риски, которые несет такая же практика со стороны других стран, значительно превышают возможную выгоду. Поэтому в рамках запрета нападения на гражданскую инфраструктуру с использованием кибероружия нам следует согласиться, что это табу должно распространяться и на проникновение в сети гражданской инфраструктуры с целью размещения логических бомб или лазеек.