Читать книгу - "Одиночество дипломата - Леонид Спивак"

Вечером 22 июня 1941 года глава правительства Великобритании обращался по радио к своему народу: «В прошедшие двадцать пять лет не было более последовательного противника коммунизма, чем я. Не буду отрекаться ни от одного слова, которые я высказывал по этому поводу. Но перед событиями, которые сейчас происходят, все отступает… Мы будем сражаться с Гитлером на суше, мы будем сражаться с ним на море, мы будем сражаться с ним в воздухе, пока, с Божьей помощью, не избавим землю от самой тени его». В Кремле же все 22 июня отказывались объявлять всеобщую мобилизацию, ожидая ультиматума из Берлина и «провокаций» Черчилля. «Все думали, — вспоминал М. Литвинов, — что британский флот идет на всех парах в Северное море для совместной с Гитлером атаки на Ленинград и Кронштадт».

В первые дни войны в Москве циркулировали слухи, что Красная Армия овладела Варшавой, Данцигом, Кенигсбергом. Жуткая правда стала приходить позднее. Уступавший Красной Армии по численности и сопоставимый с ней по техническому оснащению вермахт в считанные дни преодолел территории, из-за обретения которых Сталин вел дьявольскую геополитическую игру. Значительная часть советской авиации была уничтожена в первые же часы войны на «мирно спящих» аэродромах. Узнав об этом, командующий ВВС Западного фронта генерал-майор И. Копец застрелился вечером 22 июня в своем кабинете.

23 июня на стол Франклина Рузвельта лег прогноз военного министра Г. Стимсона в отношении сроков поражения Советского Союза: «Минимум один и максимум три месяца». Тем не менее, президент сделал небольшой, но решительный шаг — разморозил около 50 миллионов долларов советских вкладов в американских банках. Рузвельт также объявил, что положения Акта о нейтралитете не распространяются на Советский Союз, разрешив тем самым СССР покупать у США военное оборудование.

Билл Буллит писал Рузвельту 1 июля 1941 года, что полностью согласен с президентом в том, что Соединенные Штаты должны помочь «каждому (даже преступнику), сражающемуся с Гитлером», но это необходимо подробно разъяснить, ибо у американского народа может сложиться неправильное впечатление, будто «коммунисты стали друзьями демократии». В том же письме Буллит советовал президенту поддержать «Свободную Францию» под руководством де Голля и заменить английские конвои в Атлантике на американские, чтобы высвободить британский флот для других операций.

3 июля 1941 года, на двенадцатый день войны, кремлевский горец наконец овладел собой, вернулся с дачи в Москву и решился выступить по радио. «Братья и сестры», к которым обращался вождь, узнали трагическую реальность: враг захватил Литву, часть Латвии, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины (на самом деле положение было гораздо хуже). В этот же день Политбюро решило отпустить Исполкому Коминтерна «один миллион долларов для оказания помощи ЦК Компартии Китая».

На следующий день был арестован командующий Западным фронтом Д. Павлов и генералы его штаба. Арест Павлова поддержал Г. К. Жуков. На Героя Советского Союза (за Испанию), участника финской войны Павлова возложили всю ответственность за преступные просчеты сталинской верхушки. Всего за период с июля 1941 года по март 1942 года были расстреляны 30 советских генералов.

8 июля Сталин принял английского посла С. Криппса и предложил внести в англо-советскую декларацию только два пункта: взаимопомощь и обязательство обеих сторон не заключать сепаратного мира с Гитлером. Черчилль дал такое согласие. Первый британский морской транспортный конвой прибыл в Архангельск 31 августа 1941 года. В целом за время войны 40 северных конвоев, неся чудовищные потери, перевезли 4 миллиона тонн снаряжения, включая 5 тысяч танков и 7 тысяч самолетов. Черчилль, оказывая масштабную помощь Советам, сильно рисковал, лишая английские войска бесценных запасов. Исход войны на Востоке висел на волоске, и не было никакой уверенности, выстоит ли Советский Союз и не заключит ли Москва с Берлином новый мир. Рассекреченные впоследствии документы подтвердили эти опасения. Среди нескольких известных эпизодов наиболее достоверным считается попытка Сталина через посла Болгарии И. Стаменова предложить Гитлеру нечто вроде нового Брестского мира с огромными территориальными уступками. Фюрер, рвавшийся к Москве, на переговоры не пошел. Напротив, уверовавший в свою победу Гитлер даже отдал приказ о свертывании военной промышленности Рейха.