Читать книгу - "ЦРУ и мир искусств. Культурный фронт холодной войны - Фрэнсис Стонор Сондерс"

Грандиозные планы Набокова бросили первый серьёзный вызов недавно возникшей машине культурной пропаганды ЦРУ. Они предполагали серьёзную проверку организационных способностей и возможностей по привлечению средств недавно созданного Брейденом Отдела международных организаций. Американский комитет за свободу культуры в Нью-Йорке открыл «счёт для финансирования фестиваля», предназначенный для отмывания средств в интересах ЦРУ и Государственного департамента. Деньги проходили через Фонд Фарфилда (Farfield Foundation), подставную посредническую организацию, специально созданную ЦРУ для сбора средств на проведение фестиваля. Позже, принимая во внимание практическое значение, он превратился в основной канал для проводки субсидий Управления через Конгресс. Финансовая поддержка британской части фестиваля была обеспечена благодаря переговорам между Департаментом информационных исследований и Вудро Уайаттом, который, будучи близким другом министра финансов г-на Гайтскелла (Gaitskell), пообещал отыскать средства.

Отдел международных организаций, во главе которого стоял Брейден, принимал непосредственное участие и в переговорах с Бостонским симфоническим оркестром. Набокову удалось заинтересовать своего старого друга Шарля Мюнша (Charles Munch), художественного руководителя оркестра. Однако существовали определённые проблемы. Одни только расходы на переезд оркестра, по словам Набокова, были «огромными». Время проведения фестиваля приходилось на чрезвычайно прибыльный сезон популярной музыки, в связи с чем могли возникнуть трудности, связанные с доходами. Однако Брейден не мог отказаться от участия лучшего симфонического оркестра в Америке, в связи с чем обратился к Чарлзу Дугласу Джексону, непреклонному стороннику холодной войны, который на этот период взял отпуск в «Тайм-Лайф» для участия в избирательной кампании Эйзенхауэра. Джексон, известный под псевдонимом C.D., был, кроме того, попечителем Бостонского симфонического оркестра. Вместе с Юлиусом Флейшманом (Julius Fleischmann), президентом Фонда Фарвилда и покровителем фестиваля, С.D. отправил оркестру официальное приглашение. Формально он действовал от имени Конгресса за свободу культуры, а на самом деле представляли интересы ЦРУ, которое уже выделило 130 тысяч долларов США для оплаты затрат, связанных с поездкой (в качестве пожертвования от известных частных лиц и организаций). Участие оркестра было обеспечено.

Фестиваль «Шедевры XX века» (Oeuvre du Vingtieme Siecle) открылся 1 апреля 1952 года с произведения «Весна священная» (The Rite of Spring) в исполнении Бостонского симфонического оркестра, дирижёром которого был Пьер Монтё (Pierre Monteux), руководивший оркестром уже 39 лет. Это было великолепное зрелище, наполненное музыкой Стравинского, на котором присутствовали лично президент Франции Венсан Ориоль (Vincent Auriol) с супругой. В течение последующих 30 дней благодаря Конгрессу за свободу культуры на Париж обрушились сотни симфоний, концертов, опер и балетов, созданных 70 композиторами XX века. Публика увидела представления девяти оркестров, включая Бостонский симфонический оркестр, Венскую филармонию, Оркестр PIAC Западного Берлина (финансируемый за счёт средств участников «Плана Маршалла»), Женевский оркестр Романдской Швейцарии, Римский оркестр Национальной академии Санта-Чечилия, Французское национальное радио (National Radiodiffusion Fransaise). «Гвоздём программы» были те композиторы, которые подвергались преследованиям со стороны Гитлера или Сталина: например, Альбан Берг (Alban Berg) «имел честь» быть запрещённым обоими. На фестивале были представлены произведения австрийца по происхождению Арнольда Шёнберга, которого в 1933 году выселили из Германии как еврея и композитора «декадентской музыки» (советские критики также характеризовали его музыку как «неэстетичную», «негармоничную», «хаотичную» и «бессодержательную»); Пауля Хиндемита, ещё одного беженца из фашистской Германии, высмеиваемого сталинистами за создание целой школы «графического прямолинейного псевдоконтрапункта», которой слепо подражала большая часть псевдомодернистов Европы и Америки; Клода Дебюсси, чьё «древо импрессионизма» породило «цветы зла модернизма» (fleurs du mal of modernism), как их окрестил журнал «Советская музыка».

Кроме того, чтобы продемонстрировать «творческое развитие нашей эпохи», были представлены работы Сэмюэла Барбера, Уильяма Уолтона, Густава Малера (Gustav Mahler), Эрика Сати (Erik Satie), Белы Бартока (Bela Bartok), Ейтора Виллы-Лобоса (Heitor Villa-Lobos), Ильдебрандо Пиццетти (Ildebrando Pizzetti), Витторио Риети (Vittorio Rieti), Джанфранко Малипьеро (Gianfranco Malipiero), Жоржа Орика (Georges Auric), которых Дариус Мийо (Darius Milhaud) в «Советской музыке» характеризовал как «услужливых угодников» снобистских буржуазных вкусов капиталистического города. Артур Хоннегер (Arthur Honegger), Жан Франсуа (Jean Fransaix), Анри Core (Henri Sauguet), Франсис Пуленк (Francis Poulenc) и Аарон Копланд вместе с психиатрами Фрейдом (Freud) и Борнайггом (Borneigg), философом Бергсоном (Bergson) и «гангстерами» Реймондом Мортимером (Raymond Mortimer) и Бертраном Расселом имели репутацию ложных авторитетов, на которых не следовало ссылаться советским музыковедам и критикам. Стравинский, покинувший Париж в 1939 году, написал произведение «Царь Эдип» (Oedipus Rex), для которого Жан Кокто создал хореографическую постановку. (Американский комитет за свободу культуры в последнюю минуту призвал Кокто отказаться от участия в программе фестиваля. Набокову позвонили 9 апреля 1952 года и сообщили, что в соответствии с недавно поступившими сведениями Кокто «подписал прокоммунистический документ, содержащий протест в связи с вынесением приговора коммунистическим шпионам в Греции. Коммунистическая подоплёка такого акта является настолько очевидной, что его лучше исключить из программы». И Кокто был исключён).

Государственный департамент заплатил Вирджилу Томсону за адаптацию оперы «Четверо святых в трёх действиях» (Four Saints in Three Acts) Гертруды Штайн, в которой дебютировала Леонтина Прайс. Позже Набоков хвастался Артуру Шлезинеру: «Я «открыл» её, поэтому она всегда должна идти мне навстречу, как никому другому». Забавно, но сестра Фрэнка Уизнера Элизабет тоже заявляла о том, что она нашла и «продвинула» Прайс, которая называла себе «шоколадной сестрой Уизнеров». Обладая великолепным сопрано, Леонтина Прайс на то время имела ещё одно преимущество для спонсоров - она была чернокожей. 15 ноября 1951 года Альберт Доннелли-младший (Albert Donnelly Jr.), который внезапно появился в Американском комитете как секретарь фестиваля (и исчез сразу по его окончании), написал Юлиусу Флейшману: «Среди интересных личностей следует отметить негритянскую певицу Леонтину Прайс, которая, как мне кажется, является протеже Набокова. По-моему, она великолепна. Не могли бы Вы передать господину Набокову, что мы должны её попробовать в «Четырёх святых», я ещё не обсуждал это с Вирджилом Томсоном, но чувствую, что из психологических соображений в «Четырёх святых» должна быть в полной мере задействована эта афроамериканка. Таким образом удастся противостоять пропаганде расизма и избежать любого рода критики относительно того, что мы привлекаем негров из других стран, поскольку не разрешаем петь своим»[249].