Читать книгу - "Американская концепция "Большого Ближнего Востока" и национальные трагедии на Ближнем и Среднем Востоке - Урал Шарипов"

Далее московская пресса отмечала: «Усмирив с помощью сил правопорядка демонстрации протеста внутри страны, власти Ирана обратили взоры на внешних врагов, обрушившись с критикой на западные правительства и СМИ. Пресссекретарь иранского МИДа Хасан Кашкави обвинил их в поддержке «распространения анархии и вандализма». По его словам, действия Запада по поддержке протестующих против результатов президентских выборов в Иране носили «антидемократический характер». Тем временем стали известны результаты субботнего противостояния демонстрантов с полицией. По данным СМИ, было арестовано 457 человек, около 40 полицейских получили ранения. По неофициальным сообщениям, за двое суток погибли, по меньшей мере, 19 человек».{144}

Постепенно волнения на улицах Тегерана пошли на убыль, а отдельные столкновения оппозиции с полицией уже не стали носить столь масштабного, как прежде, характера. Однако о том, что в действительности происходило в Иране, писали иностранные СМИ, можно лишь строить версии — многие западные журналисты после начала волнений были высланы из страны, а среди сотрудников оппозиционных иранских СМИ прошли аресты{145}.

Следует отметить, что когда временному аресту подверглись некоторые сотрудники иностранных посольств и других служб, западные правительства и СМИ еще более обрушились с критикой на Иран. «Российская газета» так описывала этот факт под заголовком «Мадемуазель была неправа»:

«В Иране волна послевыборных репрессий докатилась до иностранцев. Два сотрудника посольств Британии и Франции Хусейн Рассам и Назак Афшар вместе с французским преподавателем Клотильдой Рейсе были обвинены в шпионаже, незаконном сборе информации и провоцировании беспорядков. По иранским законам эти преступления «тянут» минимум на пять лет тюрьмы. Британский МИД уже назвал обвинение в адрес Рассама, занимающего должность главы аналитического отдела английской дипмиссии в Тегеране, «грубым нарушением существующих договоренностей». Не менее жестко отреагировал на задержание французских граждан Елисейский дворец. Евросоюз же планирует отозвать из Ирана всех послов государств ЕС и ввести в отношении этой страны новые, более жесткие санкции»{146}. Хотя француженку через два дня освободили, факт ее ареста послужил поводом для политических спекуляций за пределами Ирана.

Выждав, когда послевыборные страсти в стране улягутся, иранские власти провели инаугурацию нового президента. Она состоялась в начале августа 2009 года. В Тегеране при участии духовного лидера Исламской Республики аятоллы Сейеда Али Хаменеи состоялась процедура утверждения Махмуда Ахмадинежада (которому в октябре того же года исполнилось 53 года) в качестве главы государства. Мало кто сомневался, что на этом в процедуре инаугурации «нового старого» лидера Ирана, несмотря на все попытки оспорить результаты выборов 12 июня, будет поставлена жирная точка. В течение двухнедельного срока после вступления в должность президент представил в парламенте новый состав правительства, который затем утвердили депутаты{147}. А духовный лидер ИРИ Али Хаменеи призвал народ страны к единству и одобрению итогов демократически проведенных выборов президента.

США признали Ахмадинежада президентом Ирана, но отказались поздравлять его{148}.

Зато поздравления пришли из многих стран мира, особенно тепло поздравили М. Ахмадинежада с победой президенты Венесуэлы Уго Чавес и КНДР Ким Чен Ир.

Таким образом, правящие круги ИРИ подтвердили свои твердые позиции, касавшиеся создания мощного экономического потенциала, включая становление современной индустрии, атомной промышленности и национальных вооруженных сил, оснащенных передовыми технологиями и средствами. Однако такой иранский курс расходился с интересами США и Израиля, что определяло высокий градус напряженности в международных отношениях Ирана.

Что касается политики Вашингтона в отношении ИРИ, то в ней просматривались как радикальный, так и сравнительно прагматичный подходы. Не следует забывать, что сверхдержава уже имела в регионе БСВ военные и политические проблемы (осложнение ситуации в оккупированных Ираке и Афганистане). Обратимся к любопытной, с нашей точки зрения, статье «Результаты президентских выборов в Иране подогрели глобальные споры», опубликованной в журнале «The Wall Street journal»{149}. В ней сообщалось: «Некоторые активисты ближневосточных демократических движений выразили опасения, что Вашингтон, судя по его нынешней реакции, рискует легитимизировать переизбрание Ахмадинежада и тем самым подорвать крепнущее реформистское движение внутри Ирана, подстегнутое недавними избирательными кампаниями». Эти активисты и некоторые отставные американские дипломаты, говорилось в статье, призвали Обаму публично оспорить факт победы Ахмадинежада, дабы продемонстрировать, что США поддерживают иранских сторонников перемен. Но вице-президент Джо Байден и другие высокопоставленные представители американской администрации подчеркнули, что «интересам национальной безопасности США лучше всего отвечает прямой диалог с иранским режимом». Авторы данной статьи отмечали, что, по предположениям некоторых источников в администрации США, все решения по ядерной программе принимал не президент, а высший духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи.

Несколько представителей администрации США заявляли, что «переизбрание Ахмадинежада потенциально поможет Вашингтону добиться международного консенсуса по вопросу о сдерживании иранской ядерной программы». По мнению дипломатов Израиля и некоторых арабских государств, победа умеренного политика типа Мусави могла бы оградить Хаменеи от международного давления по ядерному вопросу: в таком случае Россия и Китай предложили бы, чтобы Вашингтон дал Тегерану больше времени для ответа на дипломатические инициативы Запада. Американские и европейские дипломаты же заметили, что переизбрание Ахмадинежада прояснило намерения Ирана в ядерной сфере.

Еще накануне иранских президентских выборов некоторые дипломаты из арабских стран утверждали, что переизбрание Ахмадинежада чревато обострением конфликта Ирана с США и их союзниками в ближайшие месяцы. По их мнению, Тегеран не пойдет ни на малейшие уступки по ядерному вопросу, и Вашингтону следует готовиться к принятию более жестких мер. Иран сделался главным экзаменом для внешнеполитического курса Б. Обамы»{150}. Дело в том, что подавляющая часть иранского нефтяного экспорта приходилась не на США, а направлялась в азиатские страны (КНР, Индию, Японию и т.д.) — 43,3%, а также в Европу — 32,4% и Африку — 5,7%.{151}Иранская же национальная нефтяная компания (ИННК) в последние годы первого десятилетия XXI века усиленно развивала инвестиционные контакты с фирмами неамериканского сектора: с китайскими, японскими, индийскими и европейскими.{152}

Что касается Израиля, то он прибег к новой тактике развития политики на БСВ. Учитывая требование западных правительств к Тель-Авиву прекратить строительство новых израильских поселений на Западном берегу Иордана, премьер-министр Н. Нетаньяху во время августовских (2009 г.) официальных визитов в столицы Западной Европы (Лондон, Париж, Берлин) жестко поставил перед Западом вопрос об ужесточении международных санкций против Тегерана, в случае если тот не откажется от своей ядерной программы. То есть был навязан «торг»: согласие на начало переговоров об образовании палестинского государства обусловливалось требованием применения международных санкций в отношении Ирана. При всесилии сионистского лобби в западных державах позиция Тель-Авива, не исключено, учитывалась при принятии тех или иных решений западным сообществом по иранскому вопросу.