Читать книгу - "Тьма на рассвете. Возникновение криминального государства в России - Дэвид Саттер"

рабочие сначала предполагали, что задержки временные, но когда зарплату не платили два месяца, это вызвало серьезные затруднения. Рабочие одалживали деньги друг у друга и откладывали важные покупки, экономя на еде и одежде.

В это время сомнительная компания под названием «Партнер», о которой впоследствии стало известно, что это филиал «Северстали-Инвест», открыла офисы в административном здании завода и стала предлагать скупить акции рабочих на заводе. Рабочие, будучи не в состоянии справиться с финансовым давлением, начали продавать свои акции.

В сентябре 1995 года независимый профсоюз устроил пикетирование для выражения протеста против задержки выплаты заработной платы, и задержки на время прекратились.

Тем временем руководство завода было вовлечено в крупномасштабную аферу. Грабя склады и списывая высококачественный металл как негодный, они отправляли его в фиктивные организации. Иногда исчезали целые поезда из сорока вагонов.

Случаи хищений, о которых сообщали сочувствующие рабочим представители руководства в анонимных листовках, наводнивших завод, привели рабочих в ярость, и количество членов в независимом профсоюзе возросло почти до трех тысяч человек.

В апреле 1996 года проводились выборы нового директора. Липухин предложил выбрать Мордашова. «Северсталь-Инвест» приобрела тысячи акций завода через «Партнера», поэтому Мордашов владел большим пакетом акций и был выбран большинством голосов. Липухин, бывший рабочий, относился к рабочим с уважением, а Мордашов, всегда работавший в администрации, относился к ним с презрением, считая их «скотом». Всюду за ним следовала вооруженная охрана. Когда рабочие жаловались, что руководство нанимает новых администраторов, в то время как они не получают зарплату, Мордашов отвечал: «Зачем я буду платить вам, чтобы переносить грязь с места на место? Я лучше заплачу менеджерам, которые продают нашу продукцию»[81].

Тем временем финансовая империя Мордашова продолжала расширяться. Он скупил акции некоторых крупных заводов и стал во главе Металлургического коммерческого банка (Меткомбанк), из которого «Северсталь» брал кредиты по непомерным процентным ставкам. Он также приобрел газеты и телевизионные станции вскоре осуществлял решительный контроль над Череповецкой городской думой и законодательным собранием Вологодской области.

Видя, как ухудшается положение на заводе, Людмила, работавшая корреспондентом в газете «Голос Череповца», писала сочувственные статьи о рабочих. Лидер независимого профсоюза Владимир Маракасов пригласил ее редактировать их газету. Вскоре ей предложили стать заместителем председателя независимого профсоюза. В декабре 1996 года Маракасов вышел в отставку, и его сменила Елена Виноградова, работавшая в заводском Доме культуры. Таким образом, две женщины стали лидерами независимого профсоюза.

Когда невыплата зарплаты стала постоянной, руководство завода начало оказывать давление на членов независимого профсоюза, предупредив их, что они будут уволены за малейшее нарушение. Несмотря на это, независимому профсоюзу удалось выстоять, и в январе 1997 года он устроил демонстрацию из нескольких тысяч рабочих перед зданием администрации завода в знак протеста против невыплаты заработной платы.

После демонстрации руководство начало платить зарплату, а затем, как и в прошлом, возникли новые задержки. С июня по август рабочим ничего не заплатили.

Атмосфера на заводе накалялась. Рабочие не могли понять, почему им не платят зарплату, если завод получает прибыль. Рабочие хотели созвать митинг членов независимого профсоюза от всех цехов. 27 ноября рабочие наконец устроили митинг и поставили начальству срок до 20 декабря удовлетворить их требование на коллективный подряд, выплаты всей задержанной заработной платы и перестать притеснять независимый профсоюз. Последний направил Мордашову письмо с изложением плана предотвращения несчастных случаев на заводе во время забастовки. Но Мордашов отказался обсуждать эту проблему.

К середине января задержка выплаты заработной платы составила 53 дня, и стало ясно, что забастовка неизбежна. Людмила и Елена разработали план постепенного закрытия заводских цехов, и были назначены активисты для воодушевления их товарищей.

19 декабря Мордашов уволил с завода лидеров независимого профсоюза. Охране был дан список из 25 человек, которых не разрешено было пускать на территорию завода; усиленно выслеживали активистов. Но, несмотря на запрет, 20 декабря Людмила проникла на завод через отверстие в стене и пошла в железнодорожный цех, убеждая рабочих поддержать забастовку.

Вечером 21 декабря Виноградова вышла из дома с паспортом своей подруги, который она предъявила охране, стоявшей у двери ее квартиры с целью задержать ее. Охрана разрешила ей пройти, и она уехала на поезде в Москву искать поддержки у организаций, борющихся за права человека.

Позже в тот же вечер Людмила въехала на грузовике на завод, переодевшись, и сказала, что ей нужно принять душ, потому что у них дома испортился водопровод. Она спряталась на заводе до утра, затем вместе с Сергеем Рыбковым, другим лидером профсоюза, начала ходить из цеха в цех, убеждая рабочих начать забастовку. В цеху, где производили грузовые вагоны для внутризаводских перевозок, 300 человек прекратили работу. Некоторые рабочие в формовочном цеху также присоединились к забастовке. К вечеру 8 главных цехов завода остановились.

Несмотря на широкий размах забастовки, вести о ней распространились медленно, так как местная пресса находилась в руках Мордашова. Когда группа с Вологодского телевидения попыталась заснять забастовку, заводская охрана арестовала телеоператоров и уничтожила видеозапись. Лишь публикация в государственной прессе выступления Елены в Музее Сахарова в Москве частично приоткрыла завесу над информационной блокадой Череповца.

Ночь 22 декабря Людмила провела в квартире подруги. На следующее утро она вошла на завод в рабочей одежде и пошла в конвертерный цех. Ее появление вызвало инцидент, в котором рабочие чуть не применили газовый резак против охранников завода. Людмилу продержали под арестом до вечера.

Уйдя с завода, Людмила обратилась за помощью к череповецкому прокурору Тамаре Гусняк. Та предупредила Мордашова, что, преследуя лидеров профсоюза, он нарушает закон. Однако предупреждение Гусняк осталось без внимания, после забастовки прокурору стали угрожать расправой с ее детьми, и она была вынуждена уйти в отставку.

Другие активисты также продолжали появляться на заводе, проникая в основном через дыры в ограде. Так они прятались от охраны и встречались с рабочими в цехах. Как только охранники обнаруживали активистов, они хватали их, били, бросали в машины, везли за город и оставляли там на диком холоде.

Когда руководители профсоюза приходили ко входу на завод, предлагая руководству начать переговоры, им заявляли: «С вами никто не намерен разговаривать».

На пятый день забастовки к протестующим присоединились другие цеха. В цеху холодной прокатки стали рабочие остановили краны и отказались разгружать продукцию. Они также отказались вынимать стальные листы, которые мокли для очистки в цистернах с серной кислотой, что создавало опасность взрыва. Людмила и Карпов подъехали к заводскому входу и потребовали, чтобы им разрешили поговорить с рабочими. Когда охранники отказали, Карпов сказал им, что профсоюз не несет ответственности в случае аварии.