Читать книгу - "Манипуляции продолжаются. Стратегия разрухи - Сергей Кара-Мурза"

И до сих пор этот странный провал в сознании не вызвал никакой рефлексии. Общество его не замечает и сегодня.

Мы видим, как быстро деградирует системообразующая для России большая специфическая общность — интеллигенция. Она замещается «средним классом» — новым социокультурным типом с «полугуманитарным» образованием, приспособленным к функциям офисного работника без жестких профессиональных рамок. Высшее образование сейчас ежегодно поставляет на рынок труда около 600 тыс. таких суррогатных интеллигентов — при численности выпускников вузов по физико-математическим и естественно-научным специальностям 26 тыс. (см. рис. 13).

Рис. 13. Динамика выпуска специалистов высшими учебными заведениями России, тыс. человек: 1 — физико-математические и естественно-научные специальности; 2 — гуманитарно-социальные специальности, экономика и управление

Непосредственную угрозу для экономики России представляет деградация инженерного корпуса — самой массовой общности технической интеллигенции. Эта общность в новых социально-экономических условиях теряет свои системные качества — профессиональную этику, социальные нормы и санкции за их нарушение.

Красноречивым свидетельством этого процесса стала авария на Саяно-Шушенской ГЭС в августе 2009 г. Работавшие на ГЭС инженеры высокой технической квалификации приняли в апреле из ремонта гидроагрегат, который нельзя было вводить в эксплуатацию. Новый статус инженеров в системе управления предприятием не давал им возможности прямо повлиять на решение менеджмента, но если бы они следовали нормам профессиональной этики и представляли собой сообщество, а не группу индивидов, то нашли бы способ противодействия. Затем с апреля до момента катастрофы эти инженеры наблюдали, как растет уровень вибрации агрегата, который уже в мае превысил допустимые пределы. Инженеры понимали, что дело идет к катастрофе — и молчали. Их бездействие ставило под угрозу и ГЭС, и жизни работников, и их собственные жизни, но они, уже не обладая разумом, волей и коллективной ответственностью профессионального сообщества, каждый в одиночку, боялись перечить впавшему в безумие идолопоклонника менеджменту.

В анонимной обзорной статье после аварии, в которой использованы «сообщения с места» (беседы с работниками), говорится: «Технические причины [аварии] начались с момента окончания ремонта ГА-2. С этого момента ГА-2 ни дня не работал в штатном режиме. Специалисты, отказывающиеся принять ГА-2 в эксплуатацию, так или иначе от работ были руководством компании отстранены. Оставшиеся «специалисты» были запуганы менеджментом, т. к. поселок маленький и с работой не разбежишься» [68].

Согласно данным последних вибрационных испытаний после окончания среднего ремонта, приведенных в «Акте Ростехнадзора о причинах аварии», вибрация не выходила за значения разрешенных к эксплуатации уровней и оценивалась как удовлетворительная. При этом «размах горизонтальной вибрации корпуса турбинного подшипника на оборотной частоте был близок к допустимым значениям, при которых длительная работа гидроагрегата не допускается» [125].

Длительная работа гидроагрегата не допускается, но менеджер потребовал — и инженеры допустили. Более того, вибрационные испытания после ремонта проводились только в зонах мощности, благоприятных для работы, в то время как главные риски возникают при переходе из разрешенных зон в неблагоприятные. Именно в эти моменты возникают резонансные колебания, именно здесь надо было испытывать агрегат на вибрацию. Эта уловка руководства СШГЭС и «РусГидро» должна считаться преступной, но ведь она совершалась на глазах квалифицированных инженеров. Как можно выпускать из ремонта агрегат, если вибрация — на грани допустимого! Почти очевидно, что в ходе эксплуатации машины эта грань будет вскоре перейдена — машина разбалансирована.

Акт фиксирует невероятный факт: «По данным анализа архивов АСУТП, проведенного в период с 21.04.2009 до 17.08.2009, наблюдался относительный рост вибрации турбинного подшипника ГА-2 примерно в 4 раза, что отражено графически».

В опубликованный график вибрации гидроагрегата (см. рис. 33) следует вглядеться всем гражданам Российской Федерации.

Руководителя крупного Интернет-сайта энергетиков спрашивают, как могла произойти авария. Он отвечает: «Еще за часы до аварии ее должна была предотвратить автоматика. Но те, кто занимался ремонтом и обслуживанием станции, внесли изменения в систему управления гидроагрегатом, не согласовав их с производителем. Вероятнее всего, система защиты была тоже отключена» [69].

На СШГЭС управляющие мыслили только на языке прибыли, а инженеры и операторы были лишены всякой возможности апеллировать к надзорным органам, не входя в безнадежный конфликт с менеджментом. Такое предприятие движется к саморазрушению.

Секретарь Парламентской комиссии Ю. Липатов сказал: «Можно утверждать, что агрегат медленно, но уверенно шел к разрушению. Из-за недопустимо низкой ответственности и профессионализма эксплуатирующего персонала и руководства станции такой итог был абсолютно неизбежен. Ситуация усугубилась из-за недостаточности мер обеспечения безопасности станции со стороны автоматической системы управления технологическими процессами. Она не обеспечила отключение агрегатов и перекрытия подачи воды» [70].

Как можно было сказать такое — и замолчать на полуслове! Ведь это и есть главная причина этой и всех подобных ей катастроф, а о путях устранения этой причины ничего не сказано. Руководство множества других предприятий России так же «медленно, но уверенно ведет к разрушению» множество других технических, социальных и этнических систем.

Рис. 14. Численность научных работников (исследователей) в России, тыс.

В другой части спектра интеллигенции — точно такое же отношение к отечественной науке. Достаточно было запустить по СМИ поток совершенно бездоказательных утверждений о «неэффективности» науки, и общество бросило ее на произвол судьбы, равнодушно наблюдая за распадом (точнее, развалом) большого научного сообщества. К 1999 г. по сравнению с 1991 г. численность научных работников в Российской Федерации уменьшилась в 2,6 раза. Динамика этой численности приведена на рис. 14.

Работа в науке на много лет стала относиться к категории низкооплачиваемых — в 1991–1998 гг. она была ниже средней зарплаты по всему народному хозяйству в целом. Динамика зарплаты в этой отрасли приведена на рис. 15.

Рис. 15. Средняя зарплата в отрасли «Наука и научное обслуживание», в % от средней зарплаты по экономике в целом (данные за 1995–2007 гг. были Росстатом скорректированы в 2009 г. и опубликованы с пробелами)