Читать книгу - "Россия Путина - Иван Бло"

Но к XVII веку возникает искусство портрета, а потом и пейзажа. В этот период русское изобразительное искусство мало чем отличается от западного, хотя в пейзажах и отражает специфику России с ее обширными равнинами, снегами и церквами, увенчанными маковками.

В ХХ веке произошло два изменения. В 1910 году Кандинский пишет первую абстрактную картину, которая ознаменовала победу эго над внешним миром. Это было художественное отражение вступления в Gestell, или утилитарную диктатуру четырех идолов: эго, деньги, массы и техника. Так образовался разрыв с художественной изобразительной традицией, восходящей к грекам и к VII веку до нашей эры. До этого у древних греков существовало геометрическое искусство и к нему вернулись художники в 1900-е годы! Возврат на 2500 лет назад! Однако в Советском Союзе наблюдается развитие фигуративного стиля в искусстве, который ставят на службу интересам социализма. Это социалистическое искусство, возвращавшееся к канонам классических и романтических традиций, стало развиваться в 1920-е годы и просуществовало вплоть до развала СССР в 1991 году.

Невозможно представить здесь русскую культуру во всем ее разнообразии, включая музыку, но наиболее важные вещи можно найти в русской литературе. Необходимо сделать выбор и я хочу предложить Федора Достоевского, Михаила Булгакова, жившего во времена Сталина, и Александра Солженицына. Я считаю, что эти три писателя достаточно полно отразили русскую душу в литературе!

Достоевский о современном упадке

Как говорил Альбер Камю, «подлинным пророком XX века стал не Маркс, а Достоевский». Федор Достоевский родился в Москве в 1821 году и умер в Санкт-Петербурге в 1881 году. Основные мысли писателя яснее всего были выражены в «Бесах» и «Братьях Карамазовых».

«Бесы»: осуждение революционного социализма.

Эту книгу, изданную в 1871 году, ненавидел Ленин, потому что он узнал себя в герое романа Ставрогине, человеке, которого секта хочет сделать своим руководителем. Он способен убивать, не испытывая ни малейших чувств. Для него быть революционером – это главное качество.

Будучи молодым офицером, Достоевский посещал одну из революционных сект, кружок Петрашевского. Он был приговорен к смертной казни, в последний момент помилован царем и сослан в Омск, где провел четыре года. В ссылке Достоевский обратился к Библии. Он стал христианином и патриотом-славянофилом. Сюжет романа «Бесы» был подсказан писателю преступлением, совершенным в 1869 году главой революционной организации «Народная расправа» Сергеем Нечаевым, который убил студента Иванова за отказ выполнить задание.

В романе Достоевского во главе секты стоит некто Степан Верховенский. Он обожает разыгрывать на публике роль преследуемого. Это эгоцентрик с гипертрофированным самолюбием. Он посещает светские салоны западного толка, где говорят об уничтожении армии, «об уничтожении наследства, семейства, детей и священников, о правах женщины…». Как пишет автор, этот кружок был известен как рассадник вольнодумства, разврата и безбожия «в наш век гуманности, промышленности и железных дорог». Здесь присутствует соединение инстинктов с расчетливым умом, противопоставленное человеческим чувствам, которые считаются «реакционными». Если очень подпивали, то начинали петь «Марсельезу». Но Верховенский сохранял трезвость мысли: «наши головы всего более и мешают нам понимать». И в самом деле, бывает, что голова затмевает сердце и ослепляет глаза!^[63]В этом кружке был ренегат Шатов, ставший сторонником Святой Руси, в уста которого Достоевский вкладывает собственные мысли. Он говорит руководителю кружка, что его люди никогда не любили народ, никогда не страдали за него, и добавляет, что нельзя любить то, чего не знаешь. Эти идеологи просмотрели народ, они всегда относились к нему с презрением. Под народом они воображают себе один только французский народ, да и то одних парижан, и стыдятся, что русский народ не таков. «А у кого нет народа, – восклицает Шатов, – у того нет и бога! Знайте наверно, что все те, которые перестают понимать свой народ и теряют с ним свои связи, тотчас же, по мере того, теряют и веру отеческую, становятся или атеистами, или равнодушными».^[64]

Верховенский презирает этих светских социалистов за их склонность к сентиментальности. Автор знакомит нас с еще одним членом кружка. Это некто Кириллов. Он побывал в Соединенных Штатах, где ему все понравилось: спиритизм, суд Линча, револьверы, бродяги. А вот Шатов, вернувшись из США, стал приверженцем России. Кириллов же вернулся оттуда сторонником абсолютной свободы вплоть до самоубийства. Он считает, что свобода, это когда человеку безразлично – жить или умереть. На реплику «Человек смерти боится, потому что жизнь любит» Кириллов отвечает: «Будет новый человек, счастливый и гордый. Кому будет всё равно, жить или не жить, тот будет новый человек. Кто победит боль и страх, тот сам бог будет.»^[65] Впрочем, сверхлиберал Кириллов, который хочет сравняться с Богом, покончит жизнь самоубийством.

Психология революционного вождя.

Но будучи психологом, Достоевский представляет нам еще более необычного персонажа: Николая Всеволодовича Ставрогина. Вот что говорит о нем автор:

«Напомню опять читателю, что Николай Всеволодович принадлежал к тем натурам, которые страха не ведают. На дуэли он мог стоять под выстрелом противника хладнокровно, сам целить и убивать до зверства спокойно. Если бы кто ударил его по щеке, то, как мне кажется, он бы и на дуэль не вызвал, а тут же, тотчас же убил бы обидчика; он именно был из таких, и убил бы с полным сознанием, а вовсе не вне себя. Мне кажется даже, что он никогда и не знал тех ослепляющих порывов гнева, при которых уже нельзя рассуждать. При бесконечной злобе, овладевавшей им иногда, он все-таки всегда мог сохранять полную власть над ^{собой».[66]}

В отличие от декабриста Лунина, который в Сибири с одним ножом ходил на медведя, чтобы доказать себе, что может преодолеть собственную трусость, Ставрогин не находил в этом удовольствия и руководствовался лишь соображениями пользы. Его злоба была холодная, спокойная и, если можно так выразиться, разумная, стало быть, самая страшная, какая может быть. Достоевский называет этого человека, обладающего интеллектом и рептильным инстинктом, но лишенного чувств, «премудрым змием».

Однажды в разговоре между Кирилловым – этим человеком «Просвещения» – и Ставрогиным, первый предположил, что люди нехороши, потому что не знают, что они хороши. Когда узнают, что они хороши, все тотчас же станут хороши и станут человекобогами.

Шатов, который стал патриотом России, позднее поспорил со Ставрогиным. Он обвинил его в том, что тот отравил Кириллова ядом своего либерального рационализма и крайнего релятивизма (который подтолкнет его к самоубийству). Шатов добавил, что именно Ставрогин пробудил в его сердце любовь к богу и родине, сказав, что атеист перестает быть русским. Кроме того, Ставрогин сказал ему, что холодный и слишком интеллектуализированный официальный католицизм привел к французской революции.