Читать книгу - "Горячие сражения Холодной войны. Неизвестные страницы - Николай Платошкин"

В октябре 1942 года Гойенече прибыл в Берлин, где его поселили в гостинице «Адлон», предназначенной для высокопоставленных иностранных делегаций. Аргентинский гость сразу отбыл на восточный фронт, чтобы засвидетельствовать уважение франкистской «Голубой дивизии», сражавшейся там против советских войск. Его сопровождал агент СД Готфрид Зандштеде, которого в августе 1941 года выслали из Аргентины за шпионаж в столичном порту (Зандштеде работал под «крышей» пресс-атташе германского посольства в Буэнос-Айресе). Зандштеде и Гойенече дружили еще с «аргентинских времен».

По возвращении в Берлин аргентинцу организовали беседу с начальником латиноамериканского отдела МИД Германии Отто Райнебеком. Гойенече потребовал от него встреч с Гитлером и Риббентропом. Мол, в Испании и Италии его уже приняли Франко и Муссолини. Однако к Гитлеру аргентинец так и не попал, видимо потому, что «фюрер» находился в своей полевой ставке в Виннице (ее местоположение было секретным и иностранцев туда не возили).

Беседа же с Риббентропом (переводил Зандште-де) 30 ноября 1942 года Гойенече сильно огорчила. Аргентинец напрямую попросил у мининдел Германии поддержки в организации националистического переворота (возможно с подачи группы Перона?), однако у Риббентропа было строгое указание Гитлера избегать любого вмешательства во внутренние дела латиноамериканских стран. Это могло дать союзникам предлог для военной интервенции против нейтральной Аргентины.

Напыщенный как обычно Риббентроп (уже потерявший серьезное влияние на Гитлера) распространялся об исторической борьбе Германии против «жидо-большевизма» и западной «плутократии»: «Мы знаем, что с одной стороны мировое еврейство пользуется маской капиталистов, а с другой — маской большевизма».^[144] Конкретно Риббентроп обещал массовые закупки аргентинской продукции после победы Германии, если Аргентина сохранит в войне нейтралитет. Было обещано и признание прав Аргентины на Фолклендские острова (ведь Англия была врагом Германии). Правда, немцы не исключали, что у ослабевшего в войне с «рейхом» британского льва острова перехватят американцы. Все эти обещания Риббентропу естественно ничего не стоили. Важным было другое: он настоятельно рекомендовал Аргентине использовать «дружественную» франкистскую Испанию как «мост» в Европу.

На Гойенече Риббентроп произвел впечатление недалекого педанта, коим тот, собственно говоря, и являлся.

Зато очень обрадовала аргентинского эмиссара встреча с Шелленбергом, которую организовал Зандштеде. Уже в то время Шелленберг искал любых контактов с Западом с целью заключения сепаратного мира с англосаксами. В этой связи его очень интересовали связи аргентинцев с Ватиканом. Имевший очень подробную информацию о внутренней политике Аргентине (сеть Беккера), шеф разведки СД произвел на Гойенече очень хорошее впечатление.

По личному указанию Риббентропа Гойенече разрешили воспользоваться германским дипломатическим шифром, чтобы передать информацию о своих переговорах в Буэнос-Айрес. Дело в том, что немцы не доверяли временному поверенному в делах Аргентины в Германии Луису Лути, считая его англофилом.^[145]

Интересно, что радиограммы Гойенече были адресованы некоему «Хуану» — полковнику Хуану Перону, как после войны подозревало ФБР. В Буэнос-Айресе телеграммы забрал из германского посольства друг Гойенече дипломат Марио Амадео, передавший их Гуньясу. Копии через аргентинских военных получил и Перон.

Конечно, ни Гойенече, ни его немецкие друзья не знали, что германский дипломатический код уже взломан союзниками.

Якобы Гойенече имел еще одно встречу с Риббентропом и тот передал аргентинцу письменное послание Гитлера, в котором подтверждались данные ранее Гойенече гарантии насчет послевоенной торговли и Фолклендов.

В январе 1943 года Шелленберг организовал встречу Гойенече с Гиммлером, которая продолжалась несколько часов. Якобы Гойенече просил Гиммлера прекратить преследования католиков в Европе, ибо только католицизм является барьером против распространения большевизма. Осторожный Гиммлер больше слушал, чем говорил, поэтому произвел своей «скромностью» выгодное впечатление на аргентинского гостя. Гойенече даже счел рейхсфюрера СС «очаровательным», особенно на фоне напыщенного Риббентропа. Гиммлер всячески пытался убедить аргентинца, что главным врагом и национал-социализма, и католицизма является большевизм. Обсуждались и возможные контакты с Западом через Ватикан. Гойенече обещал Гиммлеру, что сообщит Пию XII о том, что Гиммлер — хороший человек, особенно в религиозных вопросах.

В марте 1943 года Гойенече в Риме встретился с папой и Ватикан до сих пор хранит молчание о содержании этой беседы. По данным Гойенече Пий XII всячески поддержал мирные усилия аргентинцев и призвал их сохранить в войне нейтралитет. Было условлено поддерживать дальнейшие контакты через Монтини, папского нунция в Буэнос-Айресе.

Встретившись с Муссолини, Гойенече попросил «дуче» поддержать готовившийся националистический переворот в Аргентине, хотя бы силой своего авторитета. Муссолини сразу согласился, ибо этого его ни к чему не обязывало. «Дуче» без проблем признал суверенитет Аргентины над Фолклендами и обещал организовать такую же поддержку со стороны Японии.

Депеша о позиции Муссолини поступила в МИД Аргентины 4 июня 1943 года, в то самый день, когда в стране произошел военный переворот.

По результатам поездки Гойенече было заключено тайное соглашение о сотрудничестве СД с аргентинской полицией (май 1943 года). Аргентинцы обязались не арестовывать агентов СД, те получали возможность использовать удостоверения личности аргентинской полиции и дипломатическую почту нейтральной Аргентины для передачи информации в Европу. В ответ немцы обещали делиться информацией, полученной из Чили и Бразилии, с которыми у Аргентины были очень напряженные отношения.^[146]

После войны Шелленберг говорил американцам, что главный агент СД в Аргентине Беккер контактировал с Пероном через друга последнего полковника Энрике Гонсалеса, который ранее проходил стажировку в германских танковых войсках. Группа Перона через СД просила Германию поставить Аргентине оружие на случай возможной войны против США и Бразилии.

Уже через день после переворота Гонсалес принял дома двух нацистских агентов Ханса Харниша и Осмара Хельмута. Гонсалес от имени греческого бизнесмена Аристотеля Онассиса просил Германию разрешить отправить греку построенный в Швеции танкер «Буэнос-Айрес».^[147] Немцы предложили только что пришедшей к власти хунте оружие.