Читать книгу - "Турецкий капкан: 100 лет спустя - Алексей Олейников"

В ответ ему было разъяснено, что только после достижения решительного успеха над Германией и Австро-Венгрией и при условии, что «если бы после достижения такового успеха нам не удалось обеспечить себе обладания Константинополем и Проливами дипломатическим путем», вопрос этот должен будет составить предмет специальной военной операции.

20 января 1915 г. решение британского Военного совета было сообщено в русскую Ставку. У. Черчилль ставил союзника в известность, что атака Дарданелл начнется в начале второй половины февраля, и выражал надежду, что русское правительство окажет ей мощное содействие, предприняв в подходящий момент морскую операцию у устья Босфора и имея наготове войска, чтобы использовать достигнутый успех.

С началом Дарданелльской операции в Ставке было созвано совещание, предметом которого стало обсуждение того, «что мы в силах сделать» в случае, если бы Черноморскому и Англо-французскому флотам удалось, прорвавшись через Проливы, подойти к столице Турции. Шансы на успех Черноморского флота после выхода из строя «Гебена», подорвавшегося на русских минах у Босфора, были высоки, но применительно к десантной операции положение было иным — декларировалось, что «свободных войск» нет.

В Ставке относились к десантной операции скептически.

Так, 23 февраля директор Дипломатической канцелярии при Ставке князь Н. А. Кудашев извещал С. Д. Сазонова о состоявшемся накануне в Ставке собеседовании, в котором выяснилось, что «если в отношении нашего флота произошла некоторая перемена к лучшему… то в отношении сухопутных войск перемен к лучшему нет, и никакой десантной операции мы и ныне не в состоянии сделать на Босфоре, даже если бы там появились наш и союзные флоты».

Но учитывая волю императора — сторонника Босфорской операции — и в ответ на запросы союзников[42]начала реализовываться подготовка к десантной операции. И 24 февраля Н. А. Кудашев был извещен, что штаб Верховного главнокомандующего «находит возможным» посадить один из кавказских армейских корпусов, выделенный из состава войск Кавказского фронта, на транспорты и выслать его к Босфору на случай удачного прорыва союзников через Проливы.

С. Д. Сазонов с удовлетворением воспринял весть о выделении десантного корпуса для захвата Босфора, но считал, что этих сил явно недостаточно. Его тревога возросла после того, как он узнал, что союзники решили не ограничиваться действиями флота, а собираются выделить для высадки десанта и занятия Константинополя мощную армию.

Столкнувшись в феврале с первыми трудностями, 28-го числа союзники вновь предложили России послать к Константинополю достаточный по силе десант. И в тот же день через Дипломатическую канцелярию при Ставке С. Д. Сазонов обратился к Верховному главнокомандующему с запросом о возможности направить в Босфор «по крайней мере» еще и ополченческие бригады, предназначавшиеся для переброски на Балканский фронт в помощь Сербии. Не надеясь на положительный ответ Ставки, одновременно он адресует Николаю II записку, в которой обосновывает необходимость безотлагательного выделения новых частей для десантной экспедиции (казачьего полка и ополченческих частей). Как и предполагал С. Д. Сазонов, ответ был отрицательным.

Окончательное решение о начале Босфорской операции было принято 1 марта. Н. Н. Янушкевич подтвердил, что в случае прорыва союзников в Проливы будет отправлен кавказский корпус, но его погрузка на транспорты в Батуме потребует до 20 дней. Союзники были извещены, что великий князь Николай Николаевич «повелел подготовить десант из числа войск, находящихся на Кавказе».

Штаб-офицер Морского управления штаба Верховного главнокомандующего капитан 2-го ранга Апрелев записал в своем дневнике: «18 февраля (3 марта)… Десант в Черном море в составе 36 000 человек (1-я и 2-я пластунские бригады и 3-я кавказская стрелковая дивизия) готовится к походу»[43].

8 марта был получен запрос от союзников: «Мы хотели бы получить сведения о том, что делает русский флот в Зонгулдаке и когда может начать совместную с нами соединенную атаку Босфора в случае входа нашего в Мраморное море, а также когда можно рассчитывать на корпус русской армии»[44].

Обстановка изменилась после выработки соглашения о Проливах, в котором британцы (позже французы) соглашались на переход Константинополя и Проливов к России. В это время С. Д. Сазонов говорил послам союзников о возбуждении, которое вызывает в стране вопрос о Константинополе, и призывал к необходимости радикального решения этого вопроса. Император также требовал у союзников ответа, дают ли они согласие на включение Константинополя в состав Российской империи в случае победы в мировой войне.

С. Д. Сазоновым совместно с союзными послами была составлена памятная записка, переданная от имени русского правительства Франции и Англии. В этом меморандуме были сформулированы требования о включении в состав Российской империи Константинополя, западного берега Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, а также Южной Фракии. Документ, как уже отмечалось, был поддержан союзниками.

13 марта (после изданной днем ранее памятной записки) британский посол сообщил «лично царю» о согласии Англии с его требованием.

И темп подготовки десантной операции ускорился.

Ставка Верховного главнокомандующего официально сообщила Лондону и Парижу, что в Одессе и Батуме, как только союзный флот прорвется через Дарданеллы и войдет в Мраморное море, десантный корпус погрузится на суда, которые незамедлительно с двух сторон пойдут к берегам Босфора. То есть Россия была готова развить наступательный успех своих союзников, имея и сухопутные войска, и транспортные суда, и Черноморский флот для огневого прикрытия высадки десанта.

Состав русского экспедиционного корпуса крайне интересовал союзников. На запрос Г. Китченера 31 марта С. Д. Сазонов ответил, что «численность сил, назначенных для действий против Константинополя, равняется одному корпусу в полном составе под командой генерала Истомина»[45].

Готовя боевое расписание войск Антанты, штурмующих Проливы, Г. Китченер 10 марта определял английские силы в 63,1 тыс. человек при 133 орудиях, французские — в 18 тыс. человек при 40 орудиях, русские — в 47,6 тыс. человек при 120 орудиях. Итого — 128,7 тыс. человек при 298 орудиях, из которых более половины приходилось на Россию и Францию.

Используя результат сарыкамышской победы, в марте-апреле 1915 г. по распоряжению Ставки осуществлялось сосредоточение сил и средств, необходимых для проведения планирующейся десантной операции в Проливах. Для операции первоначально предназначались 5-й Кавказский армейский (сформированный из частей Кавказской армии, высвободившихся после Сарыкамышской операции и являвшийся армейским резервом командования Кавказской армии) и 2-й армейский корпуса, начавшие сосредоточение в черноморских портах, прежде всего в Одессе. Общее руководство операцией возлагалось на командующего 7-й армией генерала от артиллерии В. Н. Никитина[46].