Читать книгу - "Ироническая империя: Риск, шанс и догмы Системы РФ - Глеб Павловский"

• Российский социум власти – не государство, противостоящее обществу, а власть-распорядительница спутанных и неизвестных ей человеческих связей

Российские репрессии – репрессии с рассеянным фокусом. Отвечая за успешность репрессий, функционер решает, что ему выгоднее: довести разгром до конца? Или обвинить в неудаче аппаратного конкурента – а то и ошибочном намерении зайти далеко? Цель дискредитации хозяина соседнего кабинета преобладает по важности даже над репрессивной функцией и радостью мести невинным.

Ошибка выжившего: эскалация как успех

При оценке рисков Системы надо иметь в виду, что внутри нее самые угрожающие из эскалаций принято считать «победоносными», игнорируя рост суммы накопленных рисков.

Стратегический софизм: поскольку эскалацию здесь всегда считают ответом, Москва верит, что умеренность других наций – результат ее угроз эскалацией. Закрепившийся предрассудок о действенности таких эксцессов проверить практически невозможно.

То, что называют fake-news, в Кремле считают одним из факторов мягкого сдерживания в ответ на враждебное поведение.

Военно-промышленный и другие комплексы

Когда-то президент США Дуайт Эйзенхауэр ввел в оборот термин «военно-промышленный комплекс». Система РФ располагает несколькими такими комплексами. Действуя в разном ритме и с разным силовым потенциалом, каждый из них представляет собой возрастающий самозамкнутый цикл.

Эти комплексы включают в себя в качестве необходимых рабочих элементов и конституционные институты. Так, по-видимому, существует судебно-следственно-корпоративный комплекс, депутатско- медийно-законотворческий комплекс и другие. Каждый из них автономен – правовое государство отсутствует, их деятельности не поставлено значимых преград. А включение в них конституционных (номинально) институтов позволяет настаивать на легитимности их существования и работы.

Постоянная экстремальность и моменты прострации лидеров

На придворных Кремля можно изучать передозировку «тоником» экстремальных ситуаций. Чрезвычайность ходов и экстраординарность положения подстегивает их действия, но изнашивает действующих лиц. Время от времени в Системе РФ то президент, то премьер, то оба они одновременно впадают в прострацию, теряя интерес к происходящему. Это легко объяснить утомленностью, многолетним износом команды. Но есть еще и вопрос утраченного мотива: зачем это все? Внутри потери мотива скрыто измерение будущего времени.

Мотив никогда не равен себе. Он никогда не поставляет равную дозу энергии. На верхнем этаже Системы настает аритмия мотивации: мотив то будто исчерпан, то завладевает всем существом в модусе паники или тревоги. Солнце Двора, этой малой вселенной, – президент Путин то обнадеживает, то страшит, то просто несносен в этом слишком тесном кругу.

Тут и наступает прострация. Но чрезвычайно важна ее степень.

Who is Mr. Putin?: потеря актуальности вопроса

«Схема Путина» имеет смысл только в рамках взгляда на Систему как чрезвычайную по природе. Власть производит эскалации, черпая свои права и правила из исключений.

Путинская система не просто готова к чрезвычайным ситуациям – она их творит либо ищет, а без них не знала бы, чем заняться. Кремль не готов ни к одному кризису, не видя нужды.