Читать книгу - "Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая - Ричард МакГрегор"

Во многих отношениях олицетворение нового характера государственного бизнеса 42-летний Сяо, ставший председателем правления в 2002 г., был на десяток лет моложе Фу Чэнъюя и большинства руководителей других госпредприятий. Как и Фу, который возглавлял CNOOC, Сяо обладал всем предписанным багажом бизнес-администратора высшего эшелона. Он был членом ЦК КПК, а также председателем совета директоров и секретарем парткома «Чайналко». Сяо принялся развивать компанию в разных направлениях, диверсифицируя ее хозяйственную деятельность: занялся медью и редкоземельными элементами дома, а за рубежом принимал личное участие в переговорах по бокситовому руднику на севере Австралии. Не прошло и нескольких лет, как страна поручила ему задачу настолько исполинскую, что перед ней померкли любые прежние успехи не только «Чайналко», но и любого другого китайского госпредприятия.

Дело в том, что в ноябре 2007 г. крупнейшая в мире горнодобывающая компания «Би-эйч-пи Биллитон» объявила о намерении поглотить своего главного англо-австралийского конкурента «Рио-Тинто» — и это известие всполошило Пекин. Китай увидел в этой сделке (первоначально объемом 127, а затем и 147 миллиардов долларов, что делало ее на тот момент второй по счету в истории) недвусмысленную угрозу — сделка могла привести к почти полной монополизации, особенно в области железорудной торговли. За пятилетний период до 2008 г. цены на железную руду выросли пятикратно. Одной из причин явился экспоненциальный спрос на руду в самом Китае. Но ничуть не менее важным фактором был дефицит предложения, за что, по мнению Китая, надо винить крупнейшие горнорудные компании, которые отказывались вкладывать достаточные средства в развитие. Политбюро быстро приняло решение встать на пути сделки, и этот шаг как никогда ярко высветил роль «Чайна инк.» на мировой арене.

«Чайналко» предприняла попытку осуществить крупнейшее в истории Китая зарубежное капиталовложение по выкупу д% акций «Рио-Тинто» за 14 миллиардов долларов на лондонском фондовом рынке. Памятуя об ошибках CNOOC, Сяо немедленно провел серию упреждающих мер, раздавая интервью зарубежным СМИ с доселе невиданной для главы китайского госпредприятия активностью. Кроме того, он слетал в Австралию, чтобы лично успокоить встревоженных политиков насчет намерений «Чайналко». Публичные высказывания Сяо были выдержаны в едином ключе. «Чайналко» принадлежит государству, однако функционирует без стороннего вмешательства. «Все управленческие и коммерческие решения принимаются нами самостоятельно», — говорил он. Однако, к досаде Сяо — и его политических хозяев, — все заверения в автономности на обоих этапах сделки с акциями «Рио-Тинто» натыкались на глухую стену недоверия, с которой в свое время столкнулась и корпорация CNOOC, нацелившаяся на «Юнокал». Внекоммерческие мотивы, стоявшие за поступком «Чайналко», всплывали один за другим, и это неудивительно.

Начать хотя бы с того, что «Чайналко» выступила претендентом на акции «Рио-Тинто» лишь после так называемого конкурса красоты — выражение из жаргона инвестиционных банкиров, которым обозначается квалификационный отбор. В данном случае конкурс проводился в закрытом режиме и непосредственно китайским правительством. На патриотический призыв Политбюро атаковать «Би-эйч-пи Биллитон» откликнулось так много государственных энергетических и металлургических компаний, что правительство решило определить китайского претендента путем внутреннего тендера. «Чайналко» выиграла благодаря коммерческой компетенции, которую она демонстрировала дома, а также стабильной игре за рубежом. Однако заинтересованность правительства означала, что длань китайского руководства постоянно лежит у Сяо на плече.

Критики также указывали на тот факт, что «Чайналко» подавала свое предложение через материнскую компанию, а не через зарегистрированную за границей «дочку», как это было в случае CNOOC. Это решение обусловливалось рядом привлекательных коммерческих причин, поскольку «Чайналко» была диверсифицированной горнодобывающей группой подобно ее мишени, «Рио-Тинто». Имелся, однако, и серьезный политический стимул. Материнская компания на 100 % принадлежала государству, что способствовало быстрому принятию решений, без вмешательств со стороны докучливых международных директоров, которые и подорвали атаку CNOOC на «Юнокал». Свою роль сыграл и метод финансирования «Чайналко». Деньги поступали от консорциума под эгидой Китайского банка развития. КБР, изначально учрежденный для финансирования отечественных инфраструктурных проектов, питал далеко идущие планы по выходу за рубеж в кильватере «Чайна инк.». Политическая подоплека сделки с «Рио-Тинто» стала особенно очевидной, когда выяснилось, что ее финансирование было одобрено Госсоветом или кабинетом, потому как правление КБР ее вообще не обсуждало.

И наконец, надо учесть то обстоятельство, что «Чайналко» не отозвала свое предложение в отличие от соперников, вынужденных отступить назад из-за глобального кредитного кризиса. За каких-то полгода сырьевой рынок с уникальными темпами роста цен вдруг обвалился, следуя за всемирным экономическим спадом. В конце 2008 г. гигант «Би-эйч-пи Биллитон» отступился от «Рио-Тинто». А в феврале 2009 г., выставив еще одно предложение, чтобы удвоить свою долю в «Рио», «Чайналко» истекала кровью так же интенсивно, как и любая другая сырьевая компания мира. На бумаге купленная за 14 миллиардов долларов «Рио-Тинто» упала на 10 миллиардов, к тому же основной бизнес «Чайналко» также приносил убытки. Однако благодаря поддержке щедрого китайского государства «Чайналко» по-прежнему обладала наступательной силой. Это-то она и продемонстрировала, предложив 19,3 миллиардов долларов за увеличение своей доли в обремененной долгами «Рио-Тинто» и за контроль над призовыми минеральными ресурсами.

Дорогостоящая атака на «Рио-Тинто» попала и под прицельный огонь внутри самого китайского правительства. Лоу Цзивэй, глава едва оперившегося национального инвестиционного фонда, в ту пору и так уже подвергался критике за неудачные офшорные вложения; его активно бичевали в Интернете за защиту первоначальных зарубежных инвестиций, упавших на бумаге очень сильно. «Омерзительный и бесстыжий взяточник, пустивший заработанные народным потом и кровью деньги на достижение личных амбиций», — так отозвался один из кибернавтов на выступление Лоу в Университете Цинхуа в конце 2008 г. В частных беседах Лоу сетовал, что на самом деле общественности следовало бы взглянуть на «достижения» Сяо Яцина из «Чайналко». «Он ухнул 10 миллиардов, — возмущался Лоу, — а меня полощут за куда меньшую сумму!» На публике Сяо действительно ударил лицом в грязь, однако в кулуарах он проявил достаточную ловкость, продемонстрировав свои политические достижения и заработав — пусть даже обманчивую — репутацию человека, торпедировавшего сделку «Би-эйч-пи Биллитон». «Сяо неоднократно повторял, что перед ним стояла задача воспрепятствовать слиянию двух [иностранных] горнодобывающих гигантов, — писал журнал «Цайцзин», — и это ему удалось».

Но наиболее яркое доказательство смычки «Чайналко» с государством еще ждало своего часа. Пока Сяо-бизнесмен договаривался об удвоении вложений «Чайналко» в «Рио-Тинто», в прессу просочились сведения о том, что Сяо-политик также обсуждает свой возможный переход на новую правительственную должность в кабинете министров. Иностранные советники «Чайналко» отмечали тревожные настроения Сяо в последние, крайне напряженные дни лондонских переговоров с «Рио-Тинто». Сяо мрачно шутил: если дело не выгорит, ему, пожалуй, вообще не следует возвращаться в Пекин. Как только сделка была утверждена, поступило официальное сообщение о назначении Сяо в кабинет министров. В Китае эти события были однозначно связаны между собой. Без второго соглашения об увеличении доли «Чайналко» в «Рио-Тинто» Сяо потерял бы миллиарды уже вложенных государственных средств и не сумел бы обеспечить свою компанию — а вместе с ней и свою страну — новой сырьевой базой. Иначе говоря, не выполнил бы ни коммерческую, ни политическую задачу.