Читать книгу - "Потерянный разум - Сергей Кара-Мурза"

На деле, конечно — сознательной ложью академика от экономики является нынешнее утверждение. Каждый может сегодня «взять статистику» (например, «Белую книгу» об экономической реформе в России) и убедиться, что, согласно всем главным показателям, прежде всего по инвестициям, призрак катастрофы в середине 80-х годов мог привидеться только в больном воображении. Никаких признаков коллапса, внезапной остановки дыхания хозяйства, не было. Даже у тех, кто в этот назревающий коллапс верил, это были лишь предчувствия, внушенные постоянным повторением этой мысли «на кухнях». Достаточно посмотреть на массивные, базовые показатели, определяющие устойчивость экономической основы страны. Никто в этих показателях не сомневался и не сомневается.

А.Д.Сахаров писал в 1987 г.: «Нет никаких шансов, что гонка вооружений может истощить советские материальные и интеллектуальные резервы и СССР политически и экономически развалится — весь исторический опыт свидетельствует об обратном».

Допустим, А.Д.Сахарова в кругах интеллигенции считали «пророком общего назначения», неискушенным в экономике. Но ведь и согласно чисто экономическим критериям никакого неотвратимого приближения фатального кризиса в СССР не наблюдалось. Вот недавний ретроспективный анализ экономического состояния СССР, обобщенный в статье экономиста из МГУ Л.Б.Резникова: «Исключительно важно подчеркнуть: сложившаяся в первой половине 80-х годов в СССР экономическая ситуация, согласно мировым стандартам, в целом не была кризисной. Падение темпов роста производства не перерастало в спад последнего, а замедление подъема уровня благосостояния населения не отменяло самого факта его подъема».

Отсутствие кризиса было зафиксировано не только в докладах ЦРУ, опубликованных позже, но и в открытых работах американских экономистов. Л.Б.Резников цитирует американских экономистов М.Эллмана и В.Конторовича, специализирующихся на анализе советского хозяйства, авторов вступительной статьи к книге «Дезинтеграция советской экономической системы» (1992): «В начале 80-х годов как по мировым стандартам, так и в сравнении с советским прошлым дела… были не столь уж плохи». Ухудшаться они стали именно под воздействием вносимых в ходе перестройки изменений, с энтузиазмом встреченных интеллигенцией. По данным тех же американских экономистов, «если в 1981-1985 гг. среднегодовой бюджетный дефицит составлял всего 18 млрд. руб., то в 1986-1989 гг. — уже 67 млрд. В 1960-1987 гг. в среднем за год выпускалось в обращение 2,2 млрд. руб., в 1988 г. — уже 12 млрд., в 1989 г. — 18 млрд., а в 1990 г. — 27 млрд. руб.».

Тем не менее, вывод о «неэффективности» нашего хозяйства овладел умами интеллигенции. Почти никто в нем не усомнился, не потребовал мало-мальски серьезной проверки. А ведь основания для сомнений были налицо. Вот самые грубые, бросающиеся в глаза методологические подтасовки, на которых стоит этот вывод:

1. В качестве стандарта сравнения для экономики СССР были взяты развитые капиталистические страны («первый мир») — очень небольшая группа, в которой проживает лишь 13% человечества. Этот выбор абсолютно ничем не обоснован ни исторически, ни логически. Самые элементарные критерии подобия, необходимые для такого сравнения (например, почвенно-климатические), не соблюдаются.

2. Страны первого мира, взятые за образец, получили для своего развития огромный стартовый капитал за счет ограбления колоний. На эти деньги было создано «работающее» до сих пор национальное богатство (дороги, мосты, здания, финансовый капитал и т.д.). СССР не имел таких источников, Россия не эксплуатировала, а, наоборот, инвестировала национальные окраины. Отставание в накопленном национальном богатстве колоссально, и форсированное преодоление этого разрыва отвлекало от «эффективного наполнения прилавков» очень большие ресурсы.

3. Экономическое и технологическое развитие протекает исключительно нелинейно. Сравнивать системы, находящиеся на разных стадиях своего жизненного цикла, неправомерно. В частности, СССР в 70-80-е годы вошел примерно в ту фазу индустриального развития, которую Запад прошел в 30-е годы с тяжелейшим структурным кризисом. Необходимость структурной перестройки производства в СССР переживалась болезненно, но несравненно более мягко, нежели на Западе в период «Великой депрессии». Напротив, в 50-60-е годы никому и в голову не приходило говорить о неэффективности плановой экономики. В те годы виднейшие американские экономисты писали, что рыночная экономика, конечно, менее эффективна, чем плановая, но это — та плата, которую Запад должен платить за свободу.

4. Капиталистическая экономика существует в форме единой, неразрывно связанной системы «первый мир — третий мир». Т.н. развитые страны представляют собой лишь витрину, небольшую видимую часть айсберга этой системы. Эта часть потребляет около 80% ресурсов и производит около 80% вредных отходов. Массивная часть («третий мир») поставляет минеральные, энергетические и человеческие ресурсы и принимает отходы. Создав экономические и политические рычаги (внешний долг, подготовка элиты, коррупция администрации, военная сила), первый мир за последние десятилетия построил эффективную систему сброса в третий мир не только отходов и вредных производств, но и собственной нестабильности и кризисов.

«Третий мир» выдает на гора все больше сырья, сельскохозяйственных продуктов, а теперь и удобрений, химикатов, машин — а нищает. Соотношение доходов 20% самой богатой части населения Земли к 20% самой бедной было 30:1 в 1960 г., 45:1 в 1980 и 59:1 в 1989. В начале 90-х годов это соотношение достигло 150:1. Латинская Америка при весьма высоком уровне развития и образования была погружена за 80-е годы в тяжелейший кризис при постоянном росте производства и извлечения природных ресурсов. Некоторым странам позволяют выйти из кризиса исходя из сугубо политических соображений (Чили — ради борьбы с социалистическими идеями, Мексике — как соседу США, «буферной социальной зоне»).

Стыдно напоминать прописные истины, которые можно найти в любом международном справочнике, но приходится — их чудесным образом забыли. США, обладая богатейшими минеральными ресурсами, импортировали в послевоенное время 91% хромовой руды, 96 кобальта, 98 марганца, 72 никеля и 87% олова. Импортировали потому, что это было во много раз дешевле, чем добывать у себя дома.

Если хоть на минуту представить себе, что Запад внезапно оказался отрезанным от потока ресурсов из третьего мира, его экономика испытала бы коллапс, после которого, скорее всего, там ввели бы жесткую систему планирования. Малейшие попытки хоть небольшой части третьего мира контролировать поток ресурсов вызывают панику на биржах и мобилизацию всех средств давления. Война в Ираке 1990 г., лишенная всякого идеологического прикрытия, это показала с полной очевидностью. За один день операции «Буря в пустыне» Запад тратил до полутора миллиардов долларов. Почему такая расточительность? Потому, что 1 доллар, вложенный в Ближний Восток, давал 7 долл. прибыли.

Теперь США провели новую войну в Ираке и свергают политические режимы в разных странах практически без всякого идеологического обоснования — это диктуют «жизненные интересы» США. CCCР доступа к дешевым ресурсам третьего мира был лишен — о каком же сравнении «экономической» эффективности хозяйства СССР и Запада может идти речь в столь неравных условиях?