Читать книгу - "Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите - Михаил Хазин"

«Организация обособленной противозаконности, замкнутой делинквентности, была бы невозможна без развития полицейского надзора..

Но такой надзор мог осуществляться лишь в соединении с тюрьмой. Ведь тюрьма облегчает надзор за индивидами, когда они выходят на свободу: она позволяет вербовать осведомителей и умножает число взаимных доносов, способствует взаимным контактам правонарушитс- лей, ускоряет организацию среды делинквентов, замкнутой на самой себе, но легко контролируемой; и все следствия того, что бывший заключенный не получает обратно свои права (безработица, запрет на проживание, вынужденное проживание в установленных местах, необходимость отмечаться в полиции), позволяют без труда принудить его к выполнению определенных задач. Тюрьма и полиция образуют парный механизм; вместе они обеспечивают во всем поле противозаконностей дифференциацию, отделение и использование делинквентности. Система полиция — тюрьма выкраивает из противозаконностей „ручную делинквентность"» [Фуко, 1999, с. 412-414].

Но коль скоро дисциплина работает так хорошо, то разве может она распространяться только на правонарушителей? Конечно же нет; тюрьма служит Фуко лишь отправной точкой исследования, первоначальным вопросом; ответ на него (как это часто случается в науке) оказывается значительно более широким. Дисциплина — надзор и наказания — пронизывают всю жизнь современного человека, начиная со школы, продолжая армией и заканчивая работой «в офисе». Фуко посвящает сотни страниц текста описанию различных дисциплинарных практик («дисциплин»), вроде расстановки столов, расписания дня, экзаменов и так далее (можно смело добавлять сюда «тиранию отчетов»), приходя к заключению, что именно они и являются в современном обществе настоящей Властью:

«Через дисциплины проявляется власть Нормы. Является ли она новым законом современного общества? Лучше сказать, что начиная с XVIII века эта власть соединилась с прочими властями — Закона, Слова и Текста, Традиции, — навязывая им новые разграничения. Нормальное становится принципом принуждения в обучении с введением стандартизированного образования и возникновением "нормальных школ”. Оно становится таковым в попытке организовать национальный медицинский цех и больничную систему, руководствующиеся общими нормами здоровья. Оно проникает в стандартизацию промышленных процессов и изделий. Подобно надзору и вместе с ним нормализация становится одним из главных инструментов власти в конце классического века» [Фуко, 1999, с. 269].

Так появляется на свет концепция «дисциплинарного общества», власть в котором «везде и нигде», она не принадлежит ни индивидам, ни классам, ни даже группам заговорщиков, а распределена между субъектами в виде дисциплинарных Практик. Эта власть «растет» внутри общества подобно траве на газоне (отсюда популярный за Западе термин «биовласть»), создается и воспроизводится усилиями миллионов людей, и опирается на систему норм (откуда другой популярный среди последователей Фуко термин «знание–власть», ведь чтобы следовать нормам, нужно их знать).

Как легко видеть, эта концепция власти перекликается с далев- ским «плюрализмом» (никто не имеет всей власти), но заходит значительно дальше; в представлении Фуко, общество представляет собой самостоятельно существующую «машину власти», которую никто из живущих не создавал и которую можно использовать только в очень ограниченных пределах. Отождествив власть с управлением, Фуко в метафорической форме («знание–власть») описывает реальное положение дел в современном мире, где жизнь каждого человека регламентирована бесчисленным набором разнообразных правил. Порой может и в самом деле показаться ^[639], что миром правят именно эти бездушные регламенты, а не создающие их (в своих собственных целях, разумеется) властные группировки.

Практик. Тут нужно добавить одно важное обстоятельство. Это только кажется, что правила независимы друг от друга. На самом деле они тесно связаны и образуют некоторую системную картину. И если их сочинять произвольно, то противоречия в картинке могут привести к тому, что общество «пойдет вразнос». У Фуко это не написано, потому что если предположить, что существует некоторая парадигма, метаправило, которым должны соответствовать правила, то немедленно отсюда следует вывод, что должен существовать еще один институт, который, во- первых, эти метаправила утверждает и, во–вторых, проверяет, насколько новые правила им соответствуют. Мы‑то понимаем, что это и есть институт правящей элиты, но Фуко об этом, по понятным причинам, не говорит.

Теоретик. Разумеется, представления о Власти, «растущей на газоне», да еще изложенные великолепным языком с обилием фактических примеров, должны были понравиться правящим кругам, совершенно не заинтересованным в раскрытии подлинного устройства Власти. «Дисциплинарное общество», «знание- власть», «биовласть» на долгие десятилетия сделались наиболее популярными понятиями в социальных науках, а Фуко заслуженно (с точки зрения хозяев мира) получил мировую славу и статус самого цитируемого автора современности. Но хотя Фуко и подменяет власть управлением, его открытие и теоретическое описание «дисциплинарных практик» заслуживает самой высокой оценки. Благодаря Фуко мы можем осознанно требовать от вассалов преданности, а от несистемных игроков — дисциплины, и не путать то и другое между собой!

Читатель. Да, про дисциплину очень интересно. А где можно почитать, как правильно дрессировать подчиненных?

Теоретик. Боюсь, что с этим у вас будут определенные проблемы. В современном мире не приветствуется отношение к сотрудникам как к людям второго сорта, и книга, где прямо написано что‑то вроде «эти обезьяны требуют тщательной дрессировки», вряд ли может увидеть свет. Так что, если вы действительно заинтересовались этой темой, вам придется самостоятельно перелопатить десятки книг на самые разные темы, начиная с дрессировки животных и заканчивая противодействием психологическим манипуляциям ^[640]. К счастью, большинству людей Власти не требуется высокая квалификация в данном вопросе: для управления персоналом всегда можно подобрать профессионального менеджера, собаку съевшего на дрессировке подчиненных, но совершенно наивного в вопросах Власти.

А вот в чем нужно самому быть специалистом — так это в умении вовремя распознавать карьерные амбиции и корпоративные интриги своих подчиненных, чтобы не пасть жертвой возникшей под самым вашим носом властной группировки. В то же самое время, когда Мишель Фуко во Франции исследовал «историю тюрьмы», в США Джеффри Пфеффер ^[641] постепенно приближался к открытию, сделавшему его главным авторитетом в современной теории Власти. Изучая организации (как бюджетные, так и коммерческие), Пфеффер обнаружил, что их благополучие зависит от политических факторов — состава совета директоров, личностей топ–менеджеров и устойчивых связей с другими организациями. Тем самым он фактически обнаружил существование властных группировок — но, поскольку тема «властвующей элиты» в социологии оставалась запретной, описал их под другим названием. В результате на свет появилась «теория ресурсной зависимости» (кто догадается по названию, что это про Власть?!), которую просто невозможно не упомянуть в нашем обзоре.